Проект «Песнь о Довакине» – мюзикл по известной компьютерной игре «Скайрим» –постепенно становится всё более узнаваемым и популярным, а количество зрителей растёт от показа к показу. Спустя год после премьеры Андрей Иванов и Евгения Хотеенкова – супружеская пара, благодаря которой и появилась постановка – рассказали, чего они сами ожидали от проекта, как создавались тексты и музыка и кто придумал образы героев.
Расскажите, как вообще появилась идея написания мюзикла?
Андрей: Идея появилась зимой 2014 года, после написания двух куплетов и одного припева песни «Стрела в колене». Тогда же появилась и другая идея: Довакин − не актёр, а каждый сидящий в зрительном зале. Как перед монитором.
Евгения: Я была не в курсе, что Андрюха что-то начал придумывать. Он обычно не показывает наработки − как и я, впрочем. Сначала надо убедиться, что тебе самому нравится то, что у тебя получается. Мне сейчас кажется, что когда он мне раскрыл свои планы, написано было уже больше половины текстов. Мы с ним работаем по схеме «сначала текст, потом музыка». Я пришла в восторг от написанного – это была тема, очень близкая нам обоим, потому что «Скайрим» мы обожаем. Очень важно, чтобы текст, на который пишешь музыку, был тебе по душе.
Евгения, музыку писали вы, поэтому вопрос напрашивается сам: вы - человек с музыкальным образованием?
Е: Полноценным музыкальным образованием это назвать нельзя. С 7 до 9 лет я обучалась азам игры на фортепиано с приходящей на дом учительницей. Затем, после трёхлетнего перерыва, попала к преподавательнице, научившей меня подбирать на слух любимые мелодии с простым аккомпанементом. Моих музыкальных знаний хватает ровно на то, чтобы придумать, сыграть и записать нотами мелодию с аккордами и проигрыш, если он необходим. Ну и напеть её потом, конечно.
Фото: Ярослава Морозова
Сколько времени ушло на процесс создания материала?
Е: Где-то около полугода. Андрюха начал писать тексты, по-моему, в марте 2014-го.
А: Большая часть появилась примерно за полтора месяца. В середине весны я показал материал Жеке, и она начала работать с музыкой. В ноябре мы решили записать получившийся материал у Олега Маркелова. Но и потом кое-что дописывалось, переписывалось и обретало привычный теперь вид.
Е: Парочку вещей я дописала чуть позже: «Ривервуд» − изложение предыстории гражданской войны в Скайриме от Гердур и Алвора − изначально не планировался. Андрюхе казалось, что информации достаточно в песне «Висельник». Но я сомневалась, что людям, не играющим в «Скайрим», станет всё понятно после одной лишь песни. Это же не сухое изложение фактов – во время прослушивания человек на музыку отвлекается, на вокал. У всех восприятие по-разному работает. Я по себе знаю, что можно прослушать песню, а потом спросить: погодите, так о чём там говорилось? Андрей в итоге поддался на уговоры и расширил описание гражданской войны с помощью песни «Ривервуд».
Фото: Ярослава Морозова
А почему для дальнейшей работы над мюзиклом вы обратились именно к Олегу Маркелову? Вы были знакомы и раньше?
Е: Да, конечно. Мы знаем Олега с 2010 года. Нас свёл общий знакомый, который к тому моменту уже имел опыт работы с Олегом как со звукорежиссёром. Мы с Андреем сочиняли собственные песни, и нам хотелось их записать в более-менее приличном виде.
А: Мы записали у него на студии два альбома своего проекта «Люкарна». Баланс цена-качество нас вполне устраивал. Так что, когда «Песнь о Довакине» окончательно оформилась, мы понесли её человеку, которого знали и которому доверяли. Кроме прочего, была скромная надежда на его широкий круг поющих знакомых, которых можно было бы привлечь к работе над данным проектом. Вообще, нашей задачей была именно запись, фиксация материала, с качественным исполнением и достойными аранжировками. О постановках мы если и думали, то только в шутку.
И, конечно же, не ожидали такого успеха?
А: Если мы чего и ожидали, так это громких протестующих криков и беспощадной критики. Мир одиночной игры очень интимен, у каждого более-менее серьёзного поклонника мира TES (как и прочих выдуманных миров) свои отношения с персонажами, своё представление о том , «как это было», «как это должно быть» и т. д. И тут мы вламываемся со своим мюзиклом. Мюзиклы в суровом Скайриме! Какой Шеогорат их благословил на такое безобразие?!
Е: Мы просто хотели записать диск с мюзиклом, чтобы получилась пластинка наподобие всеми любимых «Бременских музыкантов». Очень хотелось, чтобы спели профессиональные певцы − слабый вокал способен убить даже самую прекрасную песню. Поскольку мы люди трезвомыслящие, дальше записи диска наши планы не шли. Олег на свой страх и риск решил пойти дальше и ставить мюзикл на сцене. А мы его ещё и отговаривали! (смеётся). Полноценный мюзикл требует огромных вложений и многих часов подготовки. Но Олег видел в проекте огромный потенциал, и поэтому не отступил от задуманного − ему пессимизм вообще не свойственен. Первые постановки проходили довольно хаотично, но от раза к разу были заметны улучшения. Недавно прошёл наш пятый спектакль в Москве. Были привлечены профессиональные хореографы и гримёр, реализована идея с тематическими картинками на экране позади сцены. Это большой шаг вперёд, но нам, конечно, ещё развиваться и развиваться.
Не страшно ли было выводить такой нестандартный проект на большую сцену?
Е: Ужасно страшно. Невыносимо страшно! Я первые два спектакля простояла за кулисами в позе «рука-лицо». То занавес заклинит, то слова кто-то забудет, то оркестр невовремя начинает играть, сбивая певцов. Про отсутствие нормальных костюмов уже и не говорю. А на третьем спектакле в ДК МИИТ меня вдруг отпустило. Как раз за месяц до него Олег уволил прежнего режиссёра и позвал на помощь опытного Германа Киселёва. Он совершенно не разбирался в мире Древних Свитков, но, к счастью, разбирался в режиссуре, поэтому смог выправить несколько массовых сцен.
А: Ну, в Колонном зале Дома Союзов мы же ещё не выступали (смеётся). А страшно всегда. Немножко. Иногда утром из-под одеяла вылезать страшно.
Скажите, а кто работает над созданием образов героев в мюзикле? Как, например, изначально представлялись драконы?
А: Драконы изначально представлялись как летающий огнедышащий Серафим, но летать и огнедышать он почему-то не согласился. А если серьёзно, то образ драконов в нашем сознании претерпел некоторую эволюцию. Тексты Мирмулнира и Салокнира писались как заговоры на огонь и холод, и мне казалось, что исполнять их должен хор. А Жеке хотелось, чтобы Мирмулнир и Алдуин пели гроулингом или с каким-то эффектом, искажающим голос. А потом я посмотрел выступление Серафима и подумал: «Ага!». Но вообще над образами героев мюзикла работает в первую очередь сам «Скайрим», а мы все немного играем с этими образами. Сначала авторы, потом режиссёр, потом актёры.
Сами актёры тоже привносят идеи в образы героев?
Е: О да, ещё как привносят! Разумеется, мы давали им описание персонажей, показывали скриншоты и видео из игры, но голова у каждого своя, и каждый создавал своего персонажа с учётом предыдущего опыта работы на сцене и собственного видения этого персонажа. Результат получался разный: иногда это было прямое попадание, иногда – допустимое переосмысление образа.
А образ кого из героев, на ваш взгляд, удалось воплотить ближе всего к игре?
Е: Стражников, наверное. Они и в игре ребята удалые − плевать хотели на субординацию, постоянно подначивают Довакина, отпускают ехидные комментарии, всегда не прочь «глотнуть мёда, чтоб стало теплее и веселее».
А: Стража, пожалуй, наиболее аутентична. Все прочие подвержены определённому авторскому произволу изначально. Ах, ну и Эсберн, конечно! Вот как есть Эсберн у Саши Морозова.
Мюзикл уже обзавелся определенной аудиторией, появились поклонники. Скажите, не бывает ли обидно, что всё внимание достаётся артистам, а вы – авторы − остаётесь в тени?
А: Авторы всегда в тени. Читаешь книгу, смотришь фильм − сопереживаешь не автору, а героям. Уже сам факт того, что люди приходят на твоё произведение и оно им не безразлично, дорогого стоит.
Е: Ну, автор текстов у нас точно в тени не остался (улыбается). Олег не знал, кого брать на роль каджита-рассказчика. Сначала, на диске, текст должен был читать Святослав Беседин. Но у него очень узнаваемый голос, к тому же он должен был ещё петь за Партурнакса и читать его реплики. Так что в итоге каджитом стал Андрей Иванов. Мы думали, этим Олег и ограничится, но близилась премьера, а актёра, играющего М'Айка Лжеца, всё ещё не могли найти. Так что пришлось Андрюхе срочно записываться в артисты.
Андрей, расскажите немного о своём персонаже.
А: М'Айк всегда был, есть и будет, потому что это одно и тоже. М'Айк придумал «Песнь о Довакине», потому что он так придумал. М'Айк не устал и продолжает разговор (смеётся).
А вообще М'Айк − одна из пасхалок в играх TES. Но все пасхалки на что-то намекают, а на что «намекает» М'Айк − неясно. Он полностью принадлежит миру TES, но в то же время кажется, что он совсем не оттуда. На некоторых форумах я встречал мнение, что он – «просветлённый» или «архат», если такие термины здесь вообще уместны.
Фото: Ирина Красько
Евгения, а вам не хотелось тоже принять непосредственное участие в мюзикле?
Е: Что касается меня, то я с самого начала подумывала об участии в массовых сценах − но исключительно танцевальных. Когда выяснилось, что танцами дело не ограничится, а надо будет ещё и актёрское мастерство демонстрировать, я отказалась от этой затеи. Я не актриса − чего не умею, того не умею.
А как появилась идея сделать ещё и концертную версию мюзикла?
А: Идея с концертной версией появилась у Олега. 31-го января сего года её обкатали в «Гластонберри» и очень, на мой взгляд, удачно. Замечательно она смотрится!
Е: Олег с успехом показывал концертную версию «Финрода» и думал провернуть то же самое с «Довакином». Поначалу всё к тому и шло: небольшой оркестр, рок-бэнд, символические костюмы, позволяющие понять, кто есть кто из персонажей. Сначала вообще хотели нарядить имперцев и Братьев Бури в красные и синие майки, а Ульфрика и Туллия − в пиджаки тех же цветов. Но в какой-то момент из комментариев подписчиков нам стало ясно, что они жаждут увидеть совсем не это. Народ совершенно по-детски ожидал чуда, что вот откроется занавес и к ним выйдут ожившие персонажи игры. Мы слишком поздно это поняли, и концепцию внешнего вида артистов пришлось менять буквально за месяц до премьеры.
Сейчас концертная версия уже довольно успешно прижилась как гастрольный вариант. А не планируется ли вывозить в другие города полную театральную версию мюзикла?
Е: Со временем, возможно, мы осилим и это. Но вообще такое мероприятие осуществить сложно − ведь нужно собрать вместе и артистов, у которых есть собственный график выступлений, и массовку. Очень трудно транспортировать такой хрупкий реквизит, как Древний Свиток и крылья Алдуина.
И в завершение: можете вспомнить какие-нибудь смешные случаи, интересные истории, произошедшие во время репетиций или спектаклей?
А: Много чего бывает − и смешного, и разного. Иногда слова переделывают, иногда музыку − развлекаемся по мере сил. Жека рассказывала − я сам не присутствовал − что когда Денис перед июньским спектаклем примерил бороду Арнгейра, к нему тут же подошёл Серафим и начал деловито перечислять, загибая пальцы: «Так, дедушка Мороз! На Новый год я хочу...» Открывала список желаний, кажется «Lamborghini». Неудивительно, что петь с бородой Денису не очень понравилось.
Е: Обычно во время спектакля все казусы, над которыми потом можно посмеяться в кругу коллег, только злят или пугают. Мне запомнилось из второго спектакля, как я споткнулась об Илью Школьникова. Он тогда играл главного драугра и появляться на сцене должен был со стороны подиума − то есть, из центральной кулисы. В ГИТИСе постоянно темно, чёрт ногу сломит. И вот бегу я из одной кулисы в другую по тёмному проходу за сценой и с разбегу спотыкаюсь о лежащее на полу тело. Чуть не падаю. А тело не шевелится. Моя первая мысль: «Техник напился и уснул!». Вторая мысль: «Боже, кому-то из артистов стало плохо, срочно скорую!». Наклоняюсь − а это Школьников во всём чёрном. Бормочет: «Всё в порядке, это я в роль так вхожу» и машет мне рукой нетерпеливо − иди, мол. Я и пошла. На полусогнутых.
Беседовали Валерия Кукалева и Ирина Красько.
