Опубликовано: 21 июня 2018 15:31

Воспоминания души

Не открыть этой тайны в ученьях и снах,

Ключ от этих дверей в алтарях и гробах,

В крови смешанной верных судьбе и жестокой отчизне.

В память врезался болью раскаяний страх

И отчаянный крик на иссохших губах

Затаился пред бездною света открывшейся жизни.

 

В этой вспышке сгорело всё то, кем я был до возврата,

Детской плотью как платьем покрылась седая душа,

Я рассветной стрелою настиг кавалькаду заката,

Первым вдохом ребёнка былые страданья круша.

 

Вот и ангел к устам прилагает мне перст:

– Помни, прошлого нет, путь грядущий отверст,

Соверши его так, как нас учит Всевышний Создатель.

Вслед летели, прощаясь со мной голоса,

Оглушённый ударом открыл я глаза

И услышал сквозь собственный крик: – С днём рожденья, приятель!

 

Безотчётная дрожь в слабом теле, меня нарекают,

Хлеб и золото мне в изголовье дарами кладут,

Чьи-то странные образы в зыбком сознании тают

И недуги жестокие рядом как стражи встают.

 

Понеслась колесница невиданных бед,

Обрекая младенца, чуть выйдя на свет

Среди ночи едва не истечь слишком избранной кровью.

Но недаром следила сквозь окна луна,

Зазвенела надсадной тоской тишина

И любовь подлетела как птица впотьмах к изголовью.

 

Королевскою кровью одарена плоть оборванца,

А душе предначертано верой служить небесам,

Для рождённого в муках – чертог вдохновенного танца,

Где под сводом кружить лишь незримых миров голосам.

 

В невесёлую пьесу получена роль,

Детство кончилось быстро, до судорог боль

И всегда лишь один на один с неразлучною ночью.

Перспектива – уродство и жалость зевак,

И отчаянье пьяной безвестности, мрак

Преисподней отверженной касты, увиден воочию.

 

Всё и было бы так, если б не было прежних познаний,

Полагаясь всецело на вечную мудрость души,

Я открыл для себя бесконечное поле дерзаний,

Умоляя Создателя: – Немощь мою сокруши.

 

От трудов и упорства был видимый прок

И тогда получил я свой главный урок,

Если знаешь, зачем ты идёшь, то осилишь дорогу.

Я творил себя заново слабость кляня,

Кровь и пот как тавро не сходили с меня,

Целой тысячей дней восхожденья сказав: – Слава Богу!

 

Мне казалось, что большего в жизни не будет желанья,

Что достигнув вершины, останусь на ней навсегда,

Но по следу удачи за мной увязались страданья

И сильней оказалась удачи страданий орда.

 

Лишь едва совершился недюжинный труд,

Моё сердце рассёк сладострастия кнут,

Что казался мне всё это время спасительной силой.                                                                                 

Помутился рассудок, я будто ослеп

И желанья мои засмердели как склеп,

Ненавидел любя и любил ненавидимый милой.

 

Я желал только мести и плоти поруганной грубо,

Ничего не осталось от чистого прежде юнца,

Я принёс свою жертву, прикончив в себе однолюба,

В пропасть падая страсти, предвидя начало конца.

 

В этом адском огне закаляясь как сталь,

Я не знал слова нет и мне было не жаль

Целомудренно-юных сердец разбиваемых мною.

Я кружился как вихорь, дурманил как хмель,

Украшая падение тел на постель

Как себя украшают красавицы Африки хною.

 

Но недолго продлилось звериных утех упоенье,

Всё начавшись однажды, приходит когда-то к концу,

Птицей Феникс сквозь пламя ночей ворвалось вдохновенье

И душою измученной я прикоснулся к Творцу.

 

В детство словно как в сон,

Первых строк перезвон

Я услышал, когда ещё был семилетним.

Но насмешка мне стала наградой за дар,

Я запомнил свой первый и злой гонорар,

В немоту повергающий день, был неистово летним.

 

Я укрыл эту рану среди бесконечных падений,

Среди суетно-мелочных, низменно-подленьких драк,

Но предстал предо мною хрустальный потир откровений

И на сердце моём Ангел вырезал огненный знак.

 

Сокрушая немыслимой мерзости плен

Я оставил сомненья, поднялся с колен,

И очнулся как будто от сна от надуманной злобы.

Обретённая вера в свой истинный путь

Как тяжёлый набат не давала уснуть

И пороки прикрыть пеленою невинной хворобы.

 

С каждой новой строкой открывались мне новые тайны,

Что постигла душа созидая на разных путях,

Речи сдержаны стали, точны и слегка музыкальны,

Только суть обнажая созвучьем в гортанных сетях.

 

Свет далёких и радужно-чистых миров,

Разорвавшихся звёзд и угасших костров,

Всё, что было и будет смешалось и вышло навстречу.

В пальцах холод и страх, неуверенность, дрожь,

И перо метит время острее чем нож,

Но перу не унять неизбежностей, ждущих Предтечу.

 

Зазвенят бубенцы на лодыжках и флейты подхватят

Поступь лёгкую Смерти идущую в танце к творцу,

Все долги его жизни прощением Бога оплатят,

С панибратской усмешкой прильнув к золотому венцу.

 

Но баюкает скорби как песня луна,

Поднимая сознание с чёрного дна,

Вознося окрылённой мечтой к неоткрытым созвездьям.

Там все прежние судьбы оставили след

И по следу идущий есть ищущий свет,

Не склоняющий голову даже пред страшным возмездьем.

 

О, блаженство творящего мир из начертанных знаков,

Из созвучий вселенных являющий миру судьбу,

Упоённый росой из пылающих, огненных маков,

С откровением неба сплетает земную мольбу.

культура искусство литература поэзия поэзия стихи Поэзия
Твитнуть
Facebook Share
Серф
Отправить жалобу
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА