***
Я смотрю в окно воспоминаний
Здесь на сорок пятом этаже,
Слыша голоса чужих признаний
Этот мир покинувших уже.
Кажется, так близко это время,
Стоит только руку протянуть,
Но, увы, года такое бремя,
Ничего обратно не вернуть…
Пропуская суету роддома,
Овладенье речью и ходьбой,
Мы начнём с конца второго тома,
Ну, смелей читатели, за мной:
Видите, я в шортах и панаме
По траве свой красный мяч качу,
Я бегу к своей любимой маме,
Я к ней очень на руки хочу.
Я хочу, обняв её за шею,
В запахе любимом замереть,
Я ещё не верить не умею
И мне так не стыдно не уметь.
Я ещё не знаю слово больно,
Я ещё ночами не кричу,
Мне ещё так радостно-привольно,
Я ещё так звонко хохочу.
Вот и третий том, четвёртый, пятый,
Гром гремит, ах, мамочка моя,
Зонт забыла, значит он проклятый
Не укроет маму от дождя.
Я бегу за ней, кричу ей: - Мама!
А гроза без края и без дна,
Кто поймёт какая это драма,
Если мама под дождём одна…
Но летит страница за страницей
И тома укутывает пыль,
А душа кричит забитой птицей
Страшной жизни подленькую быль.
Ничего от детства не осталось,
Юность растворилась как мираж,
Молодость безумная промчалась,
Зрелость завершает свой вираж.
Я смотрю в окно воспоминаний,
Мне не ловко, будто я в гостях,
Жизнь сплелась из разочарований
Бесконечной пляски на костях.
Мне б её сменять на те минуты,
Где я так отчаянно любил,
Разорвав немыслимые путы,
Снова крикнуть не жалея сил:
Мамочка, не предавай, не надо!
Душу не растаптывай мою!
Боль моя страшнее пыток ада,
Что исполнил злую месть твою.
Но теперь рыдания напрасны,
Крики, что покойнику хлысты,
И надежды тщетные не властны,
Если души и глаза пусты.
С миром бесприютностью объятым
На своём незримом рубеже
Я стою на гулком сорок пятом,
Страшном и холодном этаже.
Я смотрю в окно воспоминаний
От бессилья вою по ночам,
Больно мне от этих расстояний
И любви, и веры к палачам.
