А. Блок – ушел, а улица – осталась,
Фонарь – на месте, хоть и не горит.
Прохожий припозднившийся молчит,
Закутавшийся в собственную жалость
К себе в ночи, в пурге, в мороз, во мраке,
Где дикий сын степей московский двор метет
И птицы черно-серой медленный полет
Имеет цель одну – контроль помойных баков.
Собака лает – ветер носит,
Слуга народа денег просит.
И истина – во тьме, друзья – в Европах,
В Отечестве – все дым, могилы предков,
Скотины – нет, лишь воробьи на ветках
Дыханьем собственным отогревают попы.
В парадном гадят кошки и бомжи,
На площади толпа о чем-то просит Думу,
И требуют определенной суммы
Цыгане, ЖЭКи, жены, «фабержи»…
Как прежде, велика цена
Свободы, женщин и вина.
Здесь в полусне все полустанки,
Заборы кривы, грамотных – немного,
По-прежнему, из Питера в Москву – одна дорога
С времен Радищева, и на границе – танки.
Лишившийся крестьянин торжествует
И, соблюдая православный пост,
Бредет с семейством нищим на погост,
Не сеет и не пашет – в трубы дует.
По дороге едет барин,
В ресторане шеф – татарин.
Топчась в снегу, кляня холерой ,
Та Уэллсова машина
Хватает за рукав – «Мужчина…!
Скажи, мы где, какая эра ?»
На отеческих горизонтах просторных
У крыш и неба – серый цвет.
Лишь вместо птицы-тройки – интернет
И все – вторично, и все – повторно…
И узбек с азербайджанцем
Закружились в вихре танца.
Гоголь с Пушкиным хохочут
И слеза судьбу пророчит.
**********