- Знаешь, Саша, люди любят трагедии. Захватывающий сюжет, сопли, слезы, все дела. Главный герой уходит в туман, а героиня рыдает на полу в гостиной. Драматизм придает жизни особый цвет и вкус. Ты, чувствуешь себя не таким как все, человеком с тяжелой судьбой, который гордо несет свой крест. И, что характерно, окружающие с радостью тебе подыгрывают, подтверждая тем самым твою уникальность и избранность. Счастливые же люди, истории с хорошим концом и все такое прочее никому неинтересны. Люди не смеются над одним и тем же дважды, зато «рыдать над разбитой чашкой» готовы годами, лелея свое разбитое сердце и пошатнувшуюся самооценку. Да… люди определенно любят страдать, - Полина отошла от окна, в которое смотрела все это время и театрально плюхнулась в кресло.
- Браво, аплодисменты, занавес, - Саша смеялся, - так что ты этим хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что с тех пор, как на месте «моей павшей Римском империи построили новый город», мне определенно стало не о чем писать, - девушка горестно вздохнула и с ожиданием посмотрела на друга.
- И? Пока не пойму к чему клонишь.
- Саша, что мне делать?
- Тебе нужны новые страдашки, правильно понял? Ммм…. Ну, хочешь я тебя стукну?
- Ахаха… Господи, нет – это невозможно.
- Что невозможно? Очень даже возможно. Сейчас соберусь с силами и как тресну, чтобы вдохновение вернулось лет этак на пять или шесть.
- Спасибо, Санечка. Я не об этом.
- А о чем?
- Я о том, что счастливые люди не пишут стихов, хороших книг, картин. Все что связано с «хорошим» творчеством, обычно скрывает за собой трагедию. Стих должен быть таким, чтобы им можно было разбить стекло. Книга такой, чтобы на века. Картина такая, чтобы глаз не отвести.
- ИИИИ?????
- Ииииггоррь.
- Дура - чка. ЧК – ЧН пиши без мягкого знака.
- Саня, я написала ужасную книгу. Весь трагизм первых глав потерял всю привлекательность после того, как лемуры, в качестве пароля, попросили зачитать главную героиню игриво – ироничный стишок. Я бездарна. В лучшем случае стану второй Астред Лингред, в худшем не стану никем.
- Ну, так это же прекрасно. В жизни и без тебя хватает минорных нот. Должен же кто – то приносить людям радость.
- Да, наверное.
- Не расстраивайся ты так. Пошли лучше погуляем. Смотри, какая погода на улице.
- Тебе разве не надо еще поработать? Я тебя, кстати, не сильно отвлекла? Почему ты никогда не говоришь, что занят? Это же наглость с моей стороны… А ты никогда, ни разу…
- Нет, нет.. Уже нет… Для Вас, мадам, я всегда свободен. Ну, или почти всегда. Пойдем, кофейку где – нибудь выпьем и воздухом подышим, а то у меня от твоих умозаключений голова раскалывается… Шучу…
Молодые люди собрались и вышли на улицу. На дворе стоял октябрь. Золото деревьев величественно обрамляло застройку центра города. Последние лучи заходящего солнца бросали блики на своды крыш. Краски ранней осени придавали всему сказочную загадочность и некую нереальность. И, вдруг, в этот самый момент Полина ощутила такое непередаваемое, переполняющее счастье, что ни одно страдание по силе эмоций не могло бы с ним сравниться. Казалось, что сами херувимы запели в душе, а Господь Бог ласково погладил по голове ладонью.
- Как можно писать, что Мир трагичен, когда он так прекрасен?
Саша улыбнулся:
- Вот, и я об этом. А ты все заладила – несерьезно, несерьезно. Я же говорю – дура - чка. Моя любимая дура - чка.
ЧК – ЧН пиши без мягкого знака.