Как вы уже поняли, дом был настоящей громадиной – гораздо больше, чем могло в принципе понадобиться для жизни в далеком загородном имении и даже для весьма светского пребывания в столице, если вы, конечно, не собирались открыть собственное министерство чего-нибудь, превратив жилище в учреждение.
Камень, из которого состояло это чудовище, то ли потемнел от времени, то ли таким и был изначально, так что в целом оно, лежащее, обнимая подковой двор, смотрелось как не выветрившийся с рассветом остаток ночи, помешанной на квадратном. Множество дверей и окон были распахнуты. Кое-где за ними трепыхались белые занавески. Время от времени то одно, то другое с силой хлопало о раму от сквозняка, а затем снова распахивалось, следуя той же прихоти воздушных потоков.
Нигде не было видно ни малейших следов запустения или порчи, чего бы следовало ожидать от каменного колосса, стоящего среди леса. Даже вездесущие вьюны не тронули его стен и водосточных труб, хотя деревья вокруг были буквально увиты ими. И, конечно, грифельно-черные, как само здание, крыши были щедро заселены горгульями, каждая из которых так сурово глядела на пришедших, что хотелось попросить извинений за беспокойство.
Вся команда, включая двух лошадей и одну притихшую обезьяну, остановилась у правого крыла дома, прижавшись к какой-то засаженной ирисами обширной клумбе.
Прямо над головами раздалось очередное оконно-сквозняковое «бах!», так что все невольно пригнули головы, ожидая сверху потоков битого стекла. Но никаких осколков на них не сверзилось, а коварное окно, отдавая наружу вдох, снова распахнулось, прилично скрипнув.
Матушка Весна, уйдя куда-то за угол, не возвращалась уже с четверть часа. Это, учитывая размах постройки, могло означать, что она все еще идет туда и не далее как к ужину вернется обратно, чтобы предложить гостям чашку чаю (и желательно горячую ванну с хорошим куском мыла).
– Ну и домина… – покрутил головой Бандон, выражая в кои-то веки общее для всех мнение.
– Сколько же человек здесь живет? – поинтересовался Кир, внезапно получив ответ:
– Зависит от способа подсчета.
Сперва Киру показалось, что с ним заговорил большой куст, почти перекрывающий дорожку, ведущую вокруг дома. Довольно неприятное впечатление, тем более для уставшего в пути человека с натянутыми нервами. Все дружно посмотрели на растение, но не получили от него ни малейших комментариев.
После небольшой паузы среди пробивающейся листвы показался невысокий круглоголовый человек в синем комбинезоне и с садовыми ножницами в руках. Если он и мог быть кем-либо, то в первую очередь смертельным врагом того самого куста, подкравшимся к нему сзади. Словно в доказательство незнакомец щелкнул инструментом, оттяпав торчащую вбок ветку.
– Весна сказала, что у нас гости. Это вы? – осведомился предполагаемый садовник.
– Думаю, да, – продолжил диалог Кир, уже отчасти разочарованный тем, что беседовал не с кустом.
– М-м… Она не сказала, что с вами лошади. Дорожку я недавно почистил, – предупредил незнакомец, недобро поглядывая на животных.
Словно для того, чтобы усилить надвигающийся конфуз, Кляча счастливо облегчилась на подметенный кирпич двора.
– Хм! – только и сказал круглоголовый, живо раздвигая локтями ветви. Его высоко поднятые ножницы совершили судорожное движение, словно он поддевал ими чью-то голову, и клацнули перед носом Кира. – Меня зовут Чорвер Крикк. И я прошу вас от имени владельцев имения соблюдать известные приличия. Если же они вам неизвестны, буду рад втолковать в доходчивой и короткой форме. Первое и главное – следить за собой и своими, – он пожевал губами, подбирая нужное слово, – подопечными! Все должно оставаться таким, как есть! Ничего не портить и не пачкать! Второе – никакого шума. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет непродолжительным.
Словно в подтверждение его слов хлопнули сразу два окна. С одного действительно посыпались осколки, что, видимо, побудило Чорвера Крикка немедленно скрыться в доме.
– Эх, Кляча-Кляча… – Бандон потрепал по загривку немолодую кобылу, ткнувшую мордой ему в плечо.
Все постояли в ожидании еще немного. Хвет опасливо покосился на лужайку и садиться на нее не стал, дабы не получить от кого-нибудь отповедь в свой адрес. Наверняка такой вот Чорвер Крикк прятался здесь за любым кустом.
В скором времени место малоприятного садовника заняла матушка Весна с коротким сообщением:
– Идемте. Лошадей можете оставить здесь, за ними проследят.
Бандон, исполнявший в компании роль лошадиного куратора, недоверчиво посмотрел на женщину и пробурчал:
– Я лучше тут останусь.
– Надо, так оставайтесь, – без всякого выражения ответила матушка Весна. – Не беспокойтесь насчет Чорвера, он и мухи не обидит. Если хотите позаботиться о животных, то конюшни там, – она показала куда-то в сторону рощи. – Чуть направо, и увидите сами. Там есть все необходимое. Для них. Для вас, если соблаговолите, мы накроем в доме.
На сем компания разделилась.
***
Вопреки ожиданиям, они, миновав несколько галерей, оказались не на господской кухне, а в небольшой, удобно обставленной столовой с белой мебелью и несколькими неяркими безделушками вдоль стен, подобранными с большим вкусом.
Всюду в доме было светло и необыкновенно свежо, а все краски словно пропущены через фильтр – приглушенными и глубокими с явным предпочтением черного, фиолетового и синего. Полутонов, как видно, не допускалось. То, что было белым, давало фору пастырскому воротничку, черное – казалось чернильным отсутствием чего-либо, не отражающим ни искринки. Про фиолетовое и синее придумайте сравнения сами.
– Здесь вы можете умыться и привести себя в порядок, – матушка Весна показала на боковую дверь, которую бы никогда не заметить, если не искать специально, стуча по стенам.
Когда все, не считая Бандона, уже на две трети насладились обедом, то есть съели почти недельное количество от обычного, в столовой была замечена дама в сопровождении громадного черного кота с золотым колокольчиком на шее. Колокольчик этот по какой-то причине также вел себя беззвучно и промолчал, даже когда котяра вспрыгнул на край стола. Именно это бестактное поведение животного отвлекло всех от трапезы и стало причиной того, что была засвидетельствована фигура в черном же бархатном платье, сидящая в неглубоком кресле у буфета. Сколько времени она уже находилась здесь, никто не мог сказать.
Судя по надменному выражению лица и какой-то особенной манере смотреть на окружающих, это не могла быть никто иная, как хозяйка дома.
Кот между тем улегся, прислонившись боком к горячей супнице, и благостно замурлыкал с громкостью, перекрывавшей все остальные звуки.
Гости немедленно встали, стараясь вознаградить учтивостью столь благополучный прием. Прием, прямо скажем, немало удививший странствующих артистов, которых с сомнением на лице встречали даже собственные родные.
– Итак, вы – гастролирующая труппа, – утвердительно кивнула леди Ралина, вставая с кресла. – И вы в Вестингарде.
Гумбольдт с сожалением посмотрел на солидный кусок утки, лежащей на его тарелке, словно говоря взглядом, что, вот, мол, сейчас за этими ненужными разговорами мы потеряем друг друга навсегда.
– Прошу вас, присаживайтесь и продолжайте. В наши намерения не входило вас оставить голодными с дороги. Господин кот, освободите, пожалуйста, супницу для гостей, – обратилась она к задремавшему на столе животному, которое и не повели ухом. – Барон… – повторила она, словно пытаясь усовестить оккупанта.
Тот с ленивой грацией, присущей только кошачьим, воздвиг себя по частям – от головы до хвоста – и аккуратно проследовал меж тарелок, мягко соскочив на пол вместе с соусницей, чья судьба на этом оборвалась.
– Приятного вечера. Мы продолжим беседу позже, – ответила хозяйка на слова благодарности и скрылась за украшенной мозаикой дверью.
На мозаике длинноволосый мальчик с палкой отгонял от белых овец на синем пастбище черную ворону размером с собственную бабушку. Очень необычный сюжет, если вы разбираетесь в искусстве…
