Опубликовано: 16 октября 2016 22:18

Десять поворотов дороги. 42. Хряк преображенный

Прошло больше полугода после возвращения в Сыр. Крыши домов белели первым неловким снегом, который нападал клочьями как попало, даже не закидав лужи на мостовой. Кир торопливо семенил по улице, спускающейся прямо от дверей его новой квартиры к широкой каменной набережной. Пара сотен шагов – и ты уже стоишь у кованых перил на берегу Вены с сосиской в тесте в руке, сам не понимая, как она там оказалась. Вокруг – деревья, гуляющие пары, малышня с ядовито-красными леденцами, ждущие клиентов извозчики… Одним словом, не район, а блеющая гобоем романтика, причина простуды и лишних мыслей.

Одевшись не по погоде, уже на полпути он продрог, жалея о том, что выбрался из дома, но еще недостаточно для того, чтобы признать безоговорочно поражение. О том, что на вожделенной набережной, по которой гуляет ветер, еще холоднее, чем в переулке, не хотелось думать. Может, оно как-то устроится само собой, если просто выбросить холод из головы? А если зайти куда-нибудь по дороге и там погреться, то можно будет вполне рассчитывать на приятную прогулку…

В такой ранний час многочисленные забегаловки и кафе были наглухо закрыты. «Наглухо» – это значит, что даже если стучать в окна и сулить золотые горы, тебе никто не откроет: внутри не было ни души, ни завалящего поваренка, который бы приветил путника чашкой травяного чая.

На всей улице одна только дверь овощной лавки, крашеная зеленым, то и дело хлопала, впуская-выпуская очередного покупателя и с ним – блаженное облачко мучнистого пара, говорившего лучше любого указателя о том, что посетить ее в такую погоду стоит. Было бы прекрасно, если б там разливали горячий чай и давали пироги с рубленым яйцом… На такую благодать в лавке зеленщика рассчитывать не приходилось. Максимум, что предложат, попробовать крепкую оранжевую тыкву, из каких выходят отличные пугательные маски. Кир не раздумывая двинулся на приступ зеленой двери, готовый из приличий даже купить что-нибудь ненужное вроде пучка спаржи или редиски.

***

В небольшой лавке, пахнущей картофелем и какими-то трудноопределимыми травами, среди стоящих ступенями лотков пребывала пара закутанных в кофты домохозяек.

Одна – кряжистая и низкая, тянулась к связке луковиц на самом верху, полностью игнорируя десяток ее сестер, в оправданном ожидании того, что продавец – мошенник, а лучший товар положен дальше от покупателей.

Вторая бесцветная, как осенняя лужа, не снимая вязаных грязно-серых перчаток, перебирала в корзине яблоки без видимого намерения их купить. Вполне возможно, она зашла убедиться, что товар в лавке несносно плох, как плоха снаружи погода и мир вокруг.

Кира одолела неожиданная робость: правил поведения в овощной лавке он не знал и как себя вести представлял с трудом. Перво-наперво он потянулся и помог женщине достать вожделенную связку лука, чем снискал полный негодования взгляд из-под клетчатого платка. Дама, поджав губы, свирепо шмыгнула носом и отвернулась, демонстративно переключившись на редис.

Тогда Кир, не смея положить лук обратно, проследовал к корзине с яблоками, доверительно обронив подле серой дамы: «Мда… не первый сорт яблочки-то…» – тут же сконфузившись при виде вошедшего хозяина лавки, потому что яблоки были отменны и радостно блестели вощеными боками, просясь в руки. Ни порчи, ни вмятин на плодах не наблюдалось.

Хозяин, несмотря на унылый вид покупательниц, выглядел бодро и приветливо кивнул Киру, бросаясь, как тому показалось, на сущее самоубийство: подойдя вплотную к кряжистой недоверчивой женщине, он что-то такое сказал ей и даже поддел локтем для выразительности. К удивлению Кира, суровая дама расцвела улыбкой, показав два ряда крепких желтых зубов. После чего, взяв пучок редиса и приняв из рук хозяина связку рыжего, бодрого, как болонка, лука, расплатилась и вышла, обещав передать привет «старику Гнутту», которого «зеленщик счастлив будет увидеть у себя в лавке, если почки позволят тому выбраться из дома».

Аналогичная судьба постигла вторую из покупательниц, счастливо обретшую кошель яблок.

Кир дрейфовал среди овощного моря со связкой лука и откуда-то возникшей в руке большой круглой репой.

Что-то в манере зеленщика казалось ему знакомым. Когда тот поспешил на помощь робкому посетителю, готовому, похоже, до вечера простоять тут колом, Кира пронзила неожиданная догадка:

– Хряк?.. Это ты?..

Сомнениями Кира можно было размочить камень. Сам он стоял, оцепенев, с репой в ладони перед собой, напоминая датского принца на шутовской могиле [1]. Оставалось только заговорить с корнеплодом и отправляться в окружную психушку.

– Да, – просто сказал зеленщик. – Здравствуй, Кир. Как поживает Хвет и его сестра?

– Но ты же…

– Я отчаянно похудел с тех пор, как умер. Ты это хотел сказать?

Кир кивнул. Он бы, впрочем, согласился сейчас с любыми словами друга, ибо не успел еще переместить того в своей внутренней картотеке из разряда «мертвых комедиантов» в разряд «здравствующих огородников».

– Ты глупо выглядишь, Кир. Сейчас же положи репу. Люди смотрят.

Тот безмолвно повиновался, по чуть-чуть приходя в себя. В лавку вошло еще двое покупателей, требовавших внимания продавца.

– Ну ты даешь! Мы ведь были уверены, что ты погиб!

– Вы, имея в виду большинство, и сейчас в этом уверены. Очень буду рад, если так все и останется – между нами. Ведь ты не расскажешь остальным, что видел меня? Да? Кир? – в голосе зеленщика проступила мольба, смешанная с угрозой.

С похожей интонацией молится большинство прихожан большинства храмов множественной вселенной, кому бы они ни поклонялись: «Дай мне здоровья и удачи в делах, а не то…».

– Вообще-то я уверен, что это всех обрадует.

– А вот я не уверен, что это обрадует меня, – прошипел зеленщик Киру, мягко выталкивая его в дверь. – С тех пор, как я умер, жизнь, наконец, наладилась.

Из-за холщовой шторы, перекрывавшей внутренний выход лавки, явилась молодая, пышущая здоровьем женщина, напоминавшая хорошо сложенную и отполированную тыковку. Глаза ее светились добротой и лукавством, и сама она была кругла и мила, словно розовое облачко на рассвете.

– Что бы вы хотели еще купить, славный господин? Мы с моей женой продаем только самые лучшие овощи и фрукты! И по самой выгодной цене!

В глазах экс-Хряка читалась легкая паника. Так, возможно, ведет себя сорокалетний повеса, которому в присутствии благоверной встретилась подруга давешних грез, вот-вот готовая поделиться общими воспоминаниями и уже закатившая мечтательно глаза. Кир, впрочем, был умным малым, и не подвел нежданно ожившего товарища, отчеканив:

– Вы неизменно держите марку! Лучшего лука не найти во всей Кварте!

Супруга-тыковка счастливо улыбнулась, обратив внимание доброжелательного клиента на «кабачки деликатнейшего сорта, которые тают во рту и отменно идут как в гарниры, так в отдельное блюдо, хоть на праздничный обед».

Кир вежливо поблагодарил, пообещав непременно заняться кабачками в другой раз, и навсегда попрощался со старым другом – теперь уже очно и даже получив увесистого дружеского тычка в спину, когда пытался задержаться в дверях. В качестве моральной компенсации в руках он держал все тот же лук, тыкву и целый сундук поводов к размышлению о смысле жизни. К тому же он согрелся, так что по всем статьям оказался в итоге в плюсе.

_________________________

[1] Имеется в виду Йорик – персонаж пьесы Уильяма Шекспира «Гамлет», королевский скоморох и шут, череп которого был вырыт могильщиком в 5 акте 1 сцене пьесы.

культура искусство литература проза проза Оак Баррель Десять поворотов дороги
Твитнуть
Facebook Share
Серф
Отправить жалобу
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА