Опубликовано: 25 февраля 2013 02:18

ОРНИТОЛОГИЯ

ОРНИТОЛОГИЯ

Середина апреля.  Южный ветер.  Описание просыпающейся весенней природы  – занятие непосильное и неблагодарное. Лучше закрыть глаза , тем более, что и через опущенные веки солнце слепит глаза и «поджаривает» щеки и нос. Так лучше слышно  шум ветра в кустах краснотала,  звонкую капель  сосулек, переливы  маленьких и больших  ручейков и ручьев, шорох и стук  льдин на реке,  непрерывное птичье пение.

    На нижних ветвях старой одинокой березы за околицей, возле старого скворечника сидит, повернувшись к солнцу и ветру, прилетевший недавно скворец.  Подрагивая  полураскрытыми крыльями, приподняв  перышки на вытянутой вверх шее, он поет:

«Здравствуй , ветер и береза,

  Вот и кончились морозы!

  Все, кто смог оформить визы,

  Снявшись с греческих карнизов,

 

Так скучали на чужбине

По соломе и мякине,

По червям и по навозу,

И скворечников занозам,

 

Что противный еврослизень,

Надоевший на всю жизнь,

С виноградом и оливкой

В марципановой подливке

 

Не заменит никогда.

Милой Родины еда,

Хоть калорий и немного,

Но душе мила всегда !...»

-«Э-ге…. Так, значит….. Ну, да…, ну, да…Кхе-кх-крр…р-родину вспомнил…» - сказала  старая ворона, сидящая в верхних ветвях дерева, поворачиваясь к солнцу другим, остывшим боком. «Значит, говоришь, и за границей не сладко? А чего же улетал тогда?  Ведь не слушал нас, старых патриотов и заслуженных ветеранов земли нашей отеческой…  А теперь вот – примчался, поешь стихами, слов чужих непонятных  употребляешь, одно слово – пересмешник. И кроншнепом, и иволгой, и мобильным телефоном он звучит, прямо – полиглот. А тут, бывает, вообще проглотить нечего…     И, все больше, прозой приходится. Консерваториев не кончали… А, вот, к примеру, оливка – ягода съедобная?»

     Скворец прервал пение и, склонив голову набок, посмотрел вверх. –«Здравствуйте, тетушка! Так рад Вас видеть в добром здравии!  Вот – прилетел, вернулся…. Оливка – она что ж, так себе, жирная очень… и косточка… Надоели они там порядком, не наше это все… Так-то – оно неплохо, конечно, тепло, фрукты. Народ  душевный , культурный – не обижают. Даже наоборот – кругом национальные парки, природоохранные территории, сады всякие, при замках, частные. Чистота кругом  - гадить (простите) приходиться летать в специально отведенное место – километра два. Одно слово – Европа!  Наших там – больше чем местных, особенно зимой. Так что не скучаем – есть, с кем и о чем посвистеть… Да и местные – экзотика сплошная, все окольцованные, под номерами. Толерантные – косятся только, но молчат.  Культурные такие  – у каждого своя кормушка и строго по часам питание. Тьфу, даже неинтересно!  Вроде свободные птицы, и крылья на месте, а летать – не хотят. Вот иногда спросишь – «а что друзья, не слетать ли нам на побережье, посмотреть –  может, там что-нибудь плохо лежит?» - так нет, не летят. «И там все хорошо лежит» – говорят. «Да  и зачем мы от кормушек своих и парков отдаляться будем? Себе дороже…»  Где-то… даже скучно – пацана с рогаткой не увидишь, кошки – и те с колокольчиками на шее, чтобы беззвучно не могли к нам подойти, ходят – сами себя боятся. Смех один! Вот и пересмешничаем, как можем – ведь языков там много наслушаешься… Кто с наших северов идет, транзитом – в Африку, кто, наоборот – оттуда , отдохнуть от жары, водички попить… Ну и присаживаются на перекур, не надолго – отдохнуть, поговорить. Такое иногда рассказывают – terrible !  Тут тебе и крокодилы, и змеи яйцеглотающие, и пауки птицеядные!  А  наши, тундровые, про местное яйцесборное население, да бригады промысловые… все, говорят, подчистую… Песцы, опять же, балуют, нефтяники все гнездовья нарушили… Послушаешь их, послушаешь – и не так еще засвистишь… Может, и правы тамошние, да и наши многие там остаются – обратно не летят. Когда снова их там встречаешь – не узнают, да и ты их – с трудом. Перо не такое уже, клюв тоже как-то укоротился, а главное – глаз помутнел. Людей не боятся, все больше сидят, не летают. И на лапке – номерок. И вроде – свободные, не в клетках…  А главное – говорить не о чем. Общих тем – только свист односложный. Оживятся на секунду, вроде вспомнили что-то, а потом  - на ратуше часы зазвонили, и на кормушках все уже.  Может, им в корм чего добавляют?  Трудно нам своим птичьим мозгом это осмыслить…  Я ведь – вернулся вот… родина все-таки… скворечник вот… после зимы в щелях весь…береза, опять же…помню…»

-«Р-родину вспомнил, значит?  Инстинкт, стало быть, вер-р-рнул? А инстинкт самосохранения у тебя еще остался? Помнит он… Ты вспомни, напрягись, как тут живется-то! Это ты еще зимы не видел, не чувствовал! Оливки у него там жирные – видали!? Тут если щепку от забора оторвешь – и два дня долби ее, на завтрак, обед и ужин. Мышь дохлую нашла – праздник, выходной, гуляем! Ну, городским чуть полегче – свалки, помойки, но конкур-р-ренция – огромная! А тут… воздух почище, конечно, но и морозы – покрепче! А с питанием – вообще никак. Раньше хоть лошади в сельской местности, крестьяне  скотину какую-то держали и – кор-р-рмили! Ну, и мы там крутились. И всем хватало. А теперь – ни лошадей, ни крестьян. Если кого в поле и увидишь – так и тот с ружьем, а так как других-то и нет никого, так тебе и достанется – мелкой дробью! Вот и шарахаешься, собственной тени уже боишься… Злые тут все какие-то! Скучно, говоришь, за кордоном?  Я тут тоже, в декабре, на дальний кордон, к леснику, вояж изображала. Не от хорошей жизни; думала, может хоть там что-то перехвачу…  А у него – одна собака, из будки не выходит, внутри воет. И следов вокруг – никаких. О – как! Еле обратно, до деревни долетела – мороз под тридцать был.  А когда ветер северный дуть начинает,  пурга поднимается… Тут не то, что до весны, до утра дожить бы… Скворечников для нас никто не делает, да и для вас, кстати, строительство сворачивается. Хорошо, если дачник какой сердобольный озаботится на сотках своих. А потом сидит, любуется на вас, но на себя – больше, бйерд-воч – понимаем тоже кое-чего! В общем – сурово тут и не дружественно, не живем, а выживаем. Такой отбор дедушка Дарвин естественным бы не назвал! Что ж он – совсем без сердца был? Я уж тут, грешным делом, думала – дам круг над полем, да и налечу с виража в упор на того, с ружьем!  Либо – глаз ему долой, либо он меня – в пух! Хоть  погреемся напоследок!  А ты говоришь – мар-р-рципаны надоели…»

-«Там хорошо, где нас – бульк!» Обе птицы посмотрели вниз, на большую лужу талой воды под деревом, по поверхности которой расходились круги от оттаявшей только что и прыгнувшей туда лягушки.

От горизонта до горизонта  птичьи стаи летели на север, пользуясь благоприятным ветром. Весна продолжалась…

 

---------------------------------------------------------------------

 

культура искусство литература проза миниатюра орнитология
Твитнуть
Facebook Share
Серф
Отправить жалобу
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА