«Ты прославил некоторых поэтов своими иллюстрациями незаслуженно, они теперь смотрят на меня свысока и высмеивают моих любимыми детьми стихов», - упрекнул, однажды мой знакомый старый поэт. Я отреагировал на это с усмешкой и сказал, что занимаюсь любимым делом и все. Поэт ушёл молча. За ним я успел заявить, что если дело только во мне, то и ему помогу, как только работодатели закажут его книгу. А на следующий день он потребовал у работников издательство, чтобы его очередную книгу оформлял именно его друг в моем лице.
Ну что же, хозяин - барин.
Стишки вышли в свет через год, но только без иллюстрации. Несмотря на это, поэт был счастлив, поскольку красочное оформление четырёхсторонней её обложки, по его словам, затмевала любых обложек его конкурентов наповал, а для него, это было главное.
Но все же, одна черно-бело-скромная заставка украшала детскую книжку про петуха: естественно там было нарисовано кукарекающий петух, выполненный лёгкими штрихами, а редакционный коллектив брал на себя ответственность, что этого достаточно для такой убыточной книги назойливого и бездарного автора – но печатают они - лишь бы не заработать себе головной боль.
Итак, все выкрутились и все довольны!
Пришло время получать гонорары. Судьбы так распорядились нами, что с поэтом одновременно мы оказались у кассы: дружно получили причитающиеся нам сумму, и счастливо вышли в коридор. И тут поэт почему-то засуетился в недоумение, и задал неожиданный вопрос:
-Как это ты получил 327 рублей, когда сам автор книжки получил 150?!
-Извините отец, это вопрос не ко мне, - смущённо я произнёс.
-А ну-ка, тогда расшифруй-ка мне внятно, чтобы потом разобраться.
-Хорошо. За четыре стороны обложки и титула – триста рублей, а двадцать семь – за заставку, то есть за вашего милого петуха. Всё?
Внезапно поэт вздрогнул, будто подменили.
-Ну, работнички культуры! – истерично ухватился поэт за голову, - всю жизнь я получаю по две копейки за буквы, за все это время вы меня обдуривали?
Я растерялся, и пришлось разъяснить ему буквально как ребёнку:
-Отец! Я - внештатный работник, а получаю гонорары по гос. тарифу, как вы, и другие.
-Неужели я поверю?
-Придётся, отец!
-А сколько стоит петух на базаре, ты знаешь?!
Сразу коридор стал узким для нас двоих. Я только уходил из-за его глупого вопроса, как тут он вцепился в меня, и сам же ответил:
-Девять рублей. Девять! А ты - чиркнул два раза карандашом на бумаге – заработал в три раза больше реальной стоимости живого петуха?!
-Увольте, уважаемый…
-Пока цыплёнок станет петухом, сколько времени и денег, и нервы я угроблю, ты этого понимаешь, художник?
-Я…
-Хочу я знать! Сколько ты свои драгоценные секунды потратил, чтобы нарисовать такую ерунду?!
-Уважаемый!..
-А ну-ка, отвечай!
-Уважаемый мой любимый поэт, послушайте вы меня, пожалуйста...
-Отвечай, я говорю!
-Вы мне не даёте отвечать, отец!
-С мошенниками я не разговариваю!
Честно говоря, в общении с людьми, я всегда стараюсь придерживаться строгих правил, и впервые я вышел из себя и покинул его. Но не знаю, как вернулся обратно, и выдал:
-Тогда идите вы к черту, тоже мне «уважаемый поэт!»
-Ах ты, невоспитанный хулиган! – и поэт не отстал, - я твою банду аферистов разоблачу – и всех вас посажу в одну петушиную клетку - вместе будете там кукарекать!
Через минуты издательство встало на ноги под петушиным криком бешеного поэта. «Сколько стоит петух на базаре?!» - звучал один и то же вопрос, но никакого ответа.
На следующее недели в издательство посетила госкомиссия для проверки, но после короткой беседы, они покинули нас с улыбкой на лицах. И всё!
