Лошади бывают разные: рыжие, черные, серые. Бывают большие лошади и не очень, дикие и домашние. А бывают еще яблочные лошади – они такие маленькие, ростом не больше самого яблока, и совершенно прозрачные, словно воздух, что людям их просто невозможно увидеть, как не вглядывайся.
Если летом в тихую безветренную погоду вы подойдете к яблоне, лучше с утра, и внимательно прислушаетесь, стоя среди зеленой листвы, то тогда непременно услышите едва различимое порхание. Потому что у яблочной лошади есть маленькие, но очень сильные крылья, что позволяют лошади летать, куда ей вздумается. Наверное, когда-то давным-давно её предком, далеким прапрадедушкой был древнегреческий крылатый конь Пегас, но он был большой, дружил с Богами и жил на горе Олимп, а яблочная лошадь маленькая, живет в саду и все знакомые зовут её Пеги.
Пеги вовсе не летает просто так: у неё нет на это времени, она всё время занята и следит за порядком в своих многочисленных яблочных садах, чтобы ни одно яблоко не упало на землю и испортилось бы от этого. Потому что яблоки – этот не просто фрукт, как напрасно думают многие, а настоящее произведение искусства, и каждое яблоко не похоже одно на другое. И рождаются яблоки только тогда, когда яблоня донесет до каждого из них живую энергию земли и воздуха, воды и яркого небесного огня.
Пеги знала, что каждое большое яблоко растет из маленького белого с розовым цветка, множество которых так украшает сад весной.
Пеги всё время проводила в саду, она старалась проверить каждое яблоко, осторожно трогая его своим маленьким копытцем: хорошо ли оно растет и прочно ли висит на дереве. В ответ яблоко издавало тихий, похожий на хрустальный, звон, это значит, что оно хорошее и еще немного повисит на ветке, пока его не сорвут.
Но если вдруг, покачнувшись, оно начинало падать, то яблочная лошадь, быстро взмахнув своими крыльями, подхватывала его себе на спину и осторожно опускала на землю, чтобы оно не повредило свой нежный бочок. Потом его подберут хозяева сада или птицы попробуют своим клювом сладкую мякоть созревшего плода.
Вот только ветер обычно сильно мешал Пеги. Стоило ему подуть посильнее, как яблоки начинали раскачиваться вместе с деревом, и лошадь уже не успевала за падающими то тут, то там яблоками – оттого-то и лежат они сейчас на земле и мало среди них хороших.
Люди старались помогать Пеги, аккуратно снимая созревшие яблоки с веток, но это было в основном осенью. В остальное время яблочная лошадь старалась в одиночку.
Как вы, наверное, поняли, работы у яблочной лошади много, но она никогда не унывает и старается изо всех сил.
Как-то однажды погожим летним днем Пеги, как всегда, облетала свое большое хозяйство и задержалась около одного большого красивого яблока. Оно висело высоко на дереве и было желто-зеленоватое с едва проступившим на боку розовым румянцем. Его тонкая кожица была покрыта еще не высохшими каплями недавнего дождя, и лошадь просто залюбовалась им, быстро махая крыльями, чтобы оставаться на месте.
В этот момент откуда-то на поверхность яблока, словно с обратной стороны Луны, неторопливо выползла большая зеленая в поперечную полоску гусеница и огромными глазами уставилась на лошадь. Зрение у гусеницы устроено иначе, чем у людей, и она прекрасно видела невидимую для нас яблочную лошадь, которая от неожиданности отпрянула назад, едва не задев соседние ветки.
– Ты кто такая? – спросила Пеги.
– Я тут живу, – просто сказала гусеница и выползла полностью на яблоко, на ходу дожевывая аппетитный кусочек.
Она лениво разлеглась, словно загорая на летнем солнце, задрав свои многочисленные ноги, чтобы они отдохнули после долгого ползанья внутри большого яблока.
– Так, вот кто оказывается портит урожай – воскликнула лошадь и махнула на гусеницу своим крылом.
– Я ничего не порчу, это всё здесь моё. Это, к вашему сведению, мой дом.
– Как вам не стыдно, эту яблоню сажали люди и ждут от неё настоящих плодов, а не с гусеницами внутри.
– Ничего, всем надо делиться, и людям тоже – ответила гусеница. – Кроме того, если хотите знать, уважаемая, я очень полезна: я к углеводам в яблоке добавляю жиры. Причем собственные. Делюсь, так сказать, со всеми единственным, что у меня есть и не жалуюсь. Вот. – И гусеница перевернулась на солнышке на другой бок.
Пеги была сильно огорчена и расстроена, что не заметила, как внезапно набежали темные тучи и сильно подул северный ветер.
Сразу похолодало, началась сильная гроза, пошел дождь, а за ним совершенно неожиданно и мокрый снег. Среди жаркого лета наступила зима: всё вокруг стало белым от снега, деревья застыли в удивлении и страхе, не в силах справиться с налипшим на их зеленые листья и ветки мокрым тяжелым снегом, который прижимал их к земле, норовя сломать.
Пеги без устали и перерыва летала на холодном ветру по саду, спасая яблоки от непогоды, и, к несчастью, простудилась. У неё сразу поднялась температура, она стала громко чихать и кашлять, да так, что дачники, собирая с земли упавшие яблоки и отряхивая ветки, в испуге оглядывались вокруг, не понимая, кто это здесь чихает и болезненно сопит простуженным носом.
Пеги же заболела по-настоящему. У неё не было близких друзей, чтобы помочь, и она не знала, что надо в таких случаях делать. Она всегда работала и не могла даже сделать перерыв, чтобы передохнуть, сходить на танцы, что каждый вечер устраивали в саду мотыльки и комарики, или посидеть вместе с ласточками на проводах.
Пеги без сил опустилась на траву, голова её кружилась, горло сильно болело, прозрачные крылья посинели от холода, в ногах была слабость, в животе – тошнота. Натуральная вирусная инфекция. Вирус в воображении Пеги был похож на недавно виденную гусеницу на яблоке – такой же зеленый и мохнатый, в острых ядовитых шипах. Только теперь эта гусеница-вирус ползала у неё внутри и грызла её там, как яблоко.
Она почувствовала, что умирает. Но в этот момент из земли выглянула землеройка Нора, посмотрела на Пеги, лежавшую без движения, заглянула ей в глаза, пощупала пульс. Пульс ещё был, но очень слабый.
Землеройка сама была напугана грозой, потому что они очень нервные зверьки и переживают по всякому поводу, зато у них острый слух и тонкое обоняние, поэтому Нора сразу услышала тяжелое дыхание яблочной лошади.
– Ох, милая, тебе надо скорей согреться и выпить лекарства, - сказала Нора.
– У меня ничего нет, - едва прошептала Пеги.
– А дома-то у тебя есть кто? - спросила землеройка.
– Мой дом – это сад. Я живу здесь одна.
– Вот беда-то какая. Одной нельзя жить, надо, чтобы рядом всегда был кто-то родной. Если чего-нибудь случится, кто поможет? Друзья-то есть?
– Есть, но они далеко, в других садах. Я до них не доберусь, сил совсем нет.
Землеройка была немолодая и знала, что такое простуда, поэтому в холодное время года носила на голове платочек, куда прятала уши и свой длинный нос.
– Вот что, - сказала Нора. – Пойдем-ка со мной. Поживешь у меня, пока не поправишься.
И она, подхватив Пеги под крыло, повела её к норке, откуда только что вылезла. Норка была маленькая и землеройке пришлось её немного расширить, чтобы яблочная лошадь смогла пролезть внутрь, сложив крылья.
Пеги было совсем плохо и ей казалось, что всё это снится – темные холодные земляные коридоры, успокаивающий шепот землеройки, скользкие подземные камни. Наконец они попали в большую земляную пещеру, где горел огонь из светлячков и было тепло.
Нора уложила её на подстилку изо мха и отправилась обратно. Выглянув наружу, она увидела, что снег уже стаял и снова ярко светит летнее солнце. Землеройка нашла на земле красивое сочное яблоко и закатила его себе в нору.
Там она сделала из него сок и напоила Пеги, которая тяжело и хрипло дышала.
– Нужны горчичники, иначе не выздороветь, – разговаривала сама с собой Нора.
Она еще раз вылезла наружу и набрала свежих листьев крапивы. Дома она приложила листья к груди яблочной лошади, сняла с головы свой платок, и повязала его вокруг Пеги.
– Вот. Теперь спи. Тебе надо отдохнуть.
Пеги почувствовала, как согревается, и, успокоенная, сразу уснула.
Ей снился тихий солнечный день, когда сад после ещё теплой ночи благодарно расправляет свои уставшие ветки, сладко потягиваясь, словно стремясь протянуть наливные яблочки поближе к солнцу. Ей казалось, что она легко и весело порхает среди больших яблонь, а вокруг также веселятся все её друзья, и ей хорошо и свободно.
Вдруг из густой листвы деревьев появилась огромная зеленая гусеница и стала хватать всех многочисленными лапами. Пеги не успела даже испугаться, как сверху черной тенью пронеслась большая птица и села на ветку прямо перед Пеги. Она внимательно посмотрела на Пеги и гусеницу, и вместо гусеницы больно клюнула Пеги прямо в голову.
У Пеги сразу пересохло в горле, стало жарко и страшно одновременно, она проснулась, не понимая, где находится: тускло горели светлячки, громко посапывает землеройка, вокруг темные земляные стены.
Она слабым голосом позвала Нору:
– У меня что-то горит внутри.
Землеройка проснулась и заохала:
– Ой, прилегла на минуточку и заснула. Это у тебя горчичники, пора снимать.
Нора осторожно сняла волшебные горчичники из крапивы, сделавшие своё дело, и снова повязала на шее Пеги теплый платок. Снова стало тепло и приятно.
– Надо бы померить температуру, - сказала Нора и приложила к её лбу свежий листочек ольхи, который сразу высох и сделался черным.
– Нет. Температура ещё высокая. Этот вирус так просто не одолеть, – в задумчивости сказала Нора. – Где-то у меня было специальное снадобье.
Землеройка подошла к своим полкам, на которых громоздились зимние запасы. Она выбрала какой-то большой орех, сняла с него верхнюю скорлупку и поднесла к Пеги.
– Пей, милая, это лекарство. Здесь мед, травы и разные…– тут она немного замялась, - ну, жучки всякие, грибы полезные, микробы называются. Да ты не бойся, милая, лекарство это проверенное. Сестра моя им сразу вылечилась, когда у неё живот заболел. Пей, все равно, ничего другого нет, а поправляться тебе надо.
Пеги с опаской выпила горькое лекарство и у неё сразу закружилась голова, так, что огоньки светлячков образовали хоровод прямо перед её глазами. Однако, через несколько минут они снова расселись по своим привычным местам, а Пеги почувствовала себя значительно лучше.
Через два дня она совсем поправилась и попросила Нору проводить её на воздух, к солнцу.
– Что это вас так тянет к солнцу, под землей гораздо приятнее, – ворчала Нора, но, тем не менее, помогла Пеги выбраться на поверхность, где вовсю продолжалось лето, было светло и душисто.
Пеги посмотрела на родной цветущий сад и сказала:
– Так хорошо, что хочется плакать. – И она действительно заплакала.
Оказывается, что лошади тоже умеют плакать. Но маленькие слезы Пеги были волшебные, они тихо и незаметно падали вниз на зеленую траву, и в том месте, куда они упали, сразу вырастал маленький голубой или розовый цветок. От этого вокруг становилось ещё красивее и потому Пеги никак не могла остановиться. Вскоре вся полянка была заполнена разноцветными цветами.
– Ну, будет. Хватит плакать, всё хорошо – не удержалась землеройка.
– Спасибо тебе, Нора, – с благодарностью сказала Пеги, оборачиваясь к землеройке. – Можно мы будем друзьями?
– Конечно. Заходи, когда захочешь.
Они долго стояли рядом, обнявшись, длинноносая землеройка и маленькая крылатая яблочная лошадь, которые стали друзьями.
А вокруг них рос большой фруктовый сад, подпитываясь дождями и летним теплом, поднимаясь вверх и вширь, показывая всем свои красивые румяные или матово белые яблоки, что загадочно выглядывали из зеленой листвы, словно маленькие фонарики на больших ветках.
