«Пусть музыка звучит! Привет вам всем, друзья!»* – прекрасное приветствие, лучше не придумаешь.
Я забыла в прошлом письме написать, что в самолете было очень много беременных, на пятом-шестом месяце, среди них, к удивлению, преобладали немолодые дамы. Но юные тоже присутствовали. Они собирались в тесный кружок и что-то горячо обсуждали. Я еще подумала – в таком интересном положении летят бог весть куда – тринадцать часов в пути, и ничего не боятся. Все-таки женщины у нас отважные. На обратном пути все выяснилось – салон был населен грудными младенцами, довольными мамами и гордыми отцами семейств. Оказалось, что сейчас модно рожать в Майами. Только нужно приехать заранее, месяца за два, три. Стоит это удовольствие, по сообщению одной мамаши (остальные были умные, помалкивали) всего сто тысяч долларов. А новорожденные – уже американцы .
Нечто подобное я уже слышала однажды в довольно близкой компании. Беседовали очень симпатичные подруги, и одна другой говорит:
– Все на роды ездят только за границу.
– Что ты? – удивлялась другая. – Все народы разве могут?
Размышления об этих удивительных кульбитах сознания и воспоминания о собственных родах в ташкентском роддоме № 7, в котором яростно боролись со стафилококком – сделали возвращение в Москву почти неутомительным. Хорошо, когда есть о чем думать. Часы летят, как мгновения. И ты летишь…
Мальчик мой родился с кудряшками, три килограмма шестьсот пятьдесят граммов. В столице Узбекской ССР. И ничего, вырос…
***
Каждому свое – одни собираются рожать, другие – сочинять «шедевры». От аэропорта до дома нас вела прямая Collins-avenue — главная улица Майами, названная в честь знаменитого и почитаемого здесь Джона Коллинза. Автора оригинального способа осушения болот. Его трудами ( и множества других – умных и достойных памяти) заболоченная, малярийная, кишащая аллигаторами территория – из ада превратилась в рай.
Любая дорога когда-нибудь заканчивается. Близился вечер.
Мы прекрасно устроились на балконе 22 этажа. Как с панорамной площадки, завороженно смотрели: вверх – на звезды, вдаль – на Атлантический океан, вниз – на пляж. По белому песку грациозно бежал одинокий атлет, пластика была рельефная, четкая – будто он только что покинул красно-фигурную греческую вазу, продолжая свой многовековый марафон вдоль античного Эгейского моря. Проплывал круизный лайнер, издалека доносилась музыка.
Природный мир сильнее человека в своей совершенной непредсказуемой мощи. И не нужно думать, что этот мир всегда таков, каким он представлен нашему мгновенному взгляду. Это не пейзаж – стихия. Нужно учиться не только смотреть, но и – видеть.
Молниеносно все изменилось, резко потемнело, перегорели все звезды, налетел северный ветер.
Небо стало красным, а океан черным.
С дивана полетели подушки, со столика – сигаретные пачки, забились в истерике кофейные чашки и бокалы.
Ветер звучал, как орган – во всех своих регистрах, накатывали волны, бурные, пенистые, тревожные. Я немедленно замерзла (смешно!) и мне принесли теплый шарф, никак мы не могли с ним справиться, завязать и застегнуть булавками. Он был, как живой и строптивый – ветер ему нравился больше, струи трепали старую шерсть, надували, как парус, и посылали вперед. Подальше от людей. И почти не сговариваясь, именно в момент разбушевавшейся стихии, мы решили, что главный герой нашего повествования станет Президентом нами же выдуманной золотой страны Голдстан.
Ветер выл, небо чернело и сливалось с океаном, превращаясь в кромешную тьму.
Видимо, мой визит, как минимум, должен был ознаменоваться ураганом Эндрю, но обошлось. Правда, потом выбыл из строя компьютер, но, как выяснилось, виной тому была не стихия, а неисправная розетка.
На следующий день по всему берегу были вывешены красные флаги. Флаги на берегу океана интереснейшая вещь.
Утром все с балконов смотрят: что день грядущий всем готовит. Красный цвет на флагштоке — запрет на купание. Его видно сразу. Красно-фиолетовый — опасно, акулы и медузы. Желтый — сильный ветер. Зеленый — путь открыт. Наслаждайтесь... Еще есть какие-то комбинированные флаги — их смыслы пока мне не открылись.
Ветер сильный, никто не купается, гуляющих мало. Небо серое, вода серая, разделительная линия горизонта — бутылочного тусклого стекла.
И я решила совершить экскурсию по «нашему» дому Parker Plaza. Услужливая память сразу связывает название с Чарли Паркером, плаcтинкой «Bird» (когда-то у меня была), чешской студией грамзаписи «Supraphon» и рассказом Хулио Кортасара «Преследователь». Забыть адрес, я уже не могла ни при каких обстоятельствах.
Parker Plaza, как и все высотки, имеет имя собственное, и начинается с подъезда для машин под прозрачным козырьком. Проливные дожди бывают и здесь. Вход в дом – это особое действо для вновь прибывших. Небольшая территория ( очень дорогая земля у океана) в гирляндах цветов, пальм, стволы которых напоминают множество шагающих слоновьих ног по бархатному зеленому газону. И все это в обрамлении вечнозеленого колеуса с пестрыми листьями в крапинку. «Живое» оформление не подлежит пересказу. Тропический сад. Эдем. Райские кущи. Мечта дизайнера по ландшафту. Но просто так зайти в дом невозможно, вас остановит охрана, и очень вежливо спросит – куда вы направляетесь? После чего позвонят хозяевам – и выяснят, желанный ли вы гость? Если нет – дальше вы не пройдете. И не увидите просторного лобби, старинного круглого стола с огромной китайской вазой; а сейчас уже и настоящей канадской ели. Также вам недоступны будут конференц-зал, бильярдная, салон для карточных игр, спортзал с тренажерами, сауна.
Жители дома могут в любое время всем этим пользоваться, у каждого есть свой ключ (номинальная стоимость его сто долларов). Открываешь и идешь, куда тебе нужно, время пребывания определяешь сам, хоть целый день. За это, а также за бассейн, лежаки, полотенца (с собственным именем), джакузи, прачечную, мусор и гараж внизу – платится 2100 долларов в квартал. 700 долларов ежемесячно. Все очень удобно и очень дорого. Обслуге: отогнать машину, поднять продукты, чемоданы – оплата отдельная. Валеты* официально получают три доллара в час, остальное – с жильцов.
Если хозяева не хотят (не могут) принимать вас в своей квартире, встреча может состояться в холле – для этого все есть, уединенные уголки, удобные диваны и кресла, возможность заказать кофе и прохладительные напитки. За стеклянной стеной, как в раме, океан.
Лобби (холл) – в стиле дорогой американской эклектики, много зеркал, дерева, бронзы, светильников, живописи в золотых багетах (так я себе представляла интерьеры у Гэтсби), но все псевдо, в подражание богатству и старине. Но очень чисто и приятно, а главное, мраморно-прохладно. Кондиционеры везде – в автобусах, магазинах, кафе и ресторанах.
Я думала, что Parker Plaza построен в пятидесятые годы. Но ошиблась. Ему только сорок лет. Двадцатидвухэтажный дом считают уже строительным прошлым веком, новостройки достигают пятидесяти семи этажей (и это не предел), где целый этаж и есть квартира с гаражом, – т.е. въезжаешь фактически в свою квартиру на своем автомобиле.
Зайти в дом без приглашения, как я писала, невозможно. Именно по этой причине мне и не удалось проникнуть в другие дома, манящие своей архитектурной изобретательностью, запредельной высотой и названиями.
А после обеда «дали» солнце. И все снова заняли свои места в шезлонгах, брызгаясь, радостно орали детишки, поплыли к буйкам взрослые, и полетели отважные на кайтах, скутерах, каких-то водно-воздушных приспособлениях, названия которых я не знаю.
На берегу тающими льдинками валялись угасшие тельца медуз. Как точки в конце повествования бумажно-белого чистейшего песка, на котором, как буквы на листе, обязательно появятся новые следы слов…
До скорой встречи.
Майами, 2013
* Шекспир «Сон в летнюю ночь»
** Валеты – младший обслуживающий персонал
