Владимир Карпов
В день рождения Валентина Распутина (былые встречи)
В начале 90-х, когда мэром Москвы был Гаврила Попов и по Арбату бегали жирные крысы, спускаюсь в метро и чувствую - не взгляд, а два тлеющих уголька в мрачном подземелье, в катакомбах: тогда серость осевшей сажей легла на лица и на все сущее в пространстве. Два уголька просто источали общее человеческое стенание. Я обернулся на тлеющие огоньки - Валентин Распутин стоял, как это он всегда любил, в сторонке, в глубине. Тогда еще его дочь не погибла, и приветливая красивая и очень скромная жена Светлана была жива. И творческая судьба, казалось бы, складывалась так, что на сегодняшний день видится почти не реальным: в тридцать семь лет лауреат Государственной премии, абсолютное общенародное признание, член Президентского совета, великолепная квартира в районе Арбата... Но глаза Распутина — нечеловечески страдали. Или — человечески, как на распятье...
Чуть позже я стал вести программу на радио. Пригласил Распутина. Говорим в прямом эфире о его известных произведениях – и почти никакого отклика. Общество тогда было так накалено противостоянием (увы, и поныне), что народ хотел слышать и говорить только о левых и правых, либералах и патриотах. Мне пришлось сменить пластинку. И обвал звонков! Вот проблема-то: как Валентин Распутин относится, скажем, к Рыжему… Распутин, который в быту был молчалив и довольно косноязычен, перед микрофоном выступал прекрасно. Причина проста: ему было что сказать о главном, о существе. О том, что вне быта и над бытом.
1989 г., Сростки, Шукшинские чтения. На горе Пикет 40 тысяч, как сообщали, человек – Пикет издали напоминает распустившийся бутон! Распутин говорит о существе совести… В буквальном смысле – муха не пролетит! 40 тысяч затаенного ожидания, веры, что пришло долгожданное время, дальше существо совести обоймет нашу жизнь, и только оно, подлинное существо наше, будет важным!
В 2000-ом у меня выходила книга. Мне говорили, что Распутин предисловий не пишет. Но я к нему обратился. И он взялся. Принес ему рукопись на квартиру в Старо-Конюшенном переулке. Глянул на рукописный текст, лежащий на столе: мелким бисером написанные строки - с лупой не прочитать! Такой «эффект» обрело его зрение после того удара тяжелым предметом (кастетом, наверное), который великий писатель получил в 70-х от уличных хулиганов. Он сказал мне, что в день способен только один час или читать, или писать: что-нибудь одно. Я уж, было, обратно рукопись взять, но – это же Распутин! «Нет, нет, Володя, я напишу». «А куда подевалось в России родство?» - называется его статья о моей книге «Можно ли Россию пешком обойти?..». Сноска в Интернете: http://vladimirkarpov.ru/rasputin.html
В 2011-ом меня пригласили в Иркутск на литературные встречи «Этим летом в Иркутске». Не ради бахвальства хочу сказать – хотя здоровый человек не может в данному случае не погордится. Выхожу на сцену Иркутского академического театра, полон зал (таков исторически Иркутск), и на пятом-шестом ряду вижу Валентина Григорьевича с чудной его женой Светланой. Светлана была – воистину женщина-свет! Красива, улыбчива, скромна до невероятного! Пара! Иркутское издательство «Сапронов» выпустило маленькую книжку моих рассказов. Она там же, в театре, продавалась. И после встречи на сцене выстроилась очередь людей с книжками, чтобы автор оставил свой автограф. Я сижу, пишу пожелания, голову поднимаю – ба, Распутин в очереди с моей книжкой стоит! Валентин Григорьевич, да вы что, я бы сам Вам подписал и принес авторский экземпляр!.. Ну, зачем же, Володя, я купил… Плакать, братцы, охота – слеза просится… Такие люди разве возможны?
На званном ужине Валентин Григорьевич усадил меня рядом и весь вечер мне подкладывал всякую вкуснятину вроде байкальского омуля, подливал чего выпить. В моем-то понимании он давно уже был там, в сонме великих – представляете, Лев Толстой наполняет вашу рюмку. Я взмолился: неловко! «Ты же гость, Володя, ты же гость». Так, друзья, я дальше спокойно и запрокидывал эти рюмочки, наполненные Валентином Распутиным! (Сам-то он давно уже – ни грамма!) Я спросил его: что он пишет. Давно уже ничего не пишу. Почему? Интерес пропал.
Скоро я увидел фильм Сергея Мирошниченко «Река жизни». Валентин Распутин в кадре также отвечает, почему не пишет? Иначе: а кому читать-то?
Фильм поразительный! Валентин Распутин две серии почти постоянно молчит. Его творчество и даже образ мысли объясняет великий златоуст Валентин Курбатов. Рядом, тоже не очень многословный издатель Геннадий Сапронов: подлинный герой нашего времени. Он, журналист, ввязался в бизнес, чтобы на заработанные деньги издавать книги современных русских писателей. В фильме ему доводится отвечать на вопрос: что такое смерть? (Почему его задали? Почему именно ему?). Сапронов отвечает, что смерти нет. И указывает на прекрасно изданные им книги – Распутина, Астафьева… Он умер сразу же после возвращения со съемок фильма: переступил порог собственной квартиры, успев воскликнуть: «Что я видел…». Упал, и все.
Следующим днём мы сидели в кабинете директора театра - красивого человека с безупречными манерами, чувством такта, идеального соответствия в одежде Анатолия Стрельцова. Стрельцов вдруг задумчиво и размеренно повел рассказ: «Вчера посмотрел на карту мира…». И мгновенно, не меняясь в лице, Распутин добавил: «Не понравилось».
Это было очень смешно: не понравилась карта мира?! Но еще и лицо Валентина Григорьевича: абсолютно отстраненное. Он, вроде, здесь, и его нет.
Валентин Распутин – писатель притчи. Глобального образа. Но при этом юмор-то у него какой: вот помирает старуха, товарка (подруга) приходит, которая тоже уже туда собирается – и сколь смеха, иронии. Мудрости.
Произведения Валентина Распутина имеют совершенную форму. Вот и умер он, не дотянув несколько часов до своего дня рождения: будто и здесь соблюдал сюжетный размер: завершил последний срок и также в срок начал отсчет нового рождения в нетленной жизни художника.
