(ОЧЕРКИ ИСТОРИИ АСТРОНОМИИ В ДРЕВНЕЙ РУСИ)
«Уже зиме прошедши, время же бе приходит, яко солнце творяше под кругом зодейным течение свое, в зодию же входит овен, в нем же нощь со днем уравняется и весна празднуется, время начинается веселити смертных па воздусе, светлостшо блистаяся. Растаявшу снегу и тиху веющу ветру, и в пространные потоки источницы протекают, тогда ратай рало погружает и сладкую бразду почерпает..., растут жатвы, и зеленеются поля, и новым листвием облачаются древа, и отовсюду украшаются плоды земли, поют птицы сладким воспеванием...»
Так художественно начинает один из старинных авторов свою повесть, желая изобразить значение годичного цикла Солнца в процессах живой природы и земледельческого труда. Но дары Солнца расточаются не всегда одинаково обильно. Весною, с момента пробуждения природы Солнце все дольше и дольше остается над горизонтом и выше стоит на небе в полдень, отчего тени предметов становятся все короче и короче. Наступает время, когда продолжительность пребывания Солнца над горизонтом наибольшая; после этого явления следуют в обратном порядке: дни укорачиваются, ночи увеличиваются, тени от предметов в полдень удлиняются.
Время наибольших дней и наиболее коротких теней получило особое значение, как время летнего «солнцестояния», когда Солнце на небе как бы останавливалось перед своим поворотом к зиме.
Зимою, когда Солнце в полдень постепенно достигает самого низкого положения над горизонтом, дни укорачиваются, а ночи, наоборот, удлиняются, наступает пора зимнего солнцестояния, после чего годичный круг движения Солнца возобновляется.
Видимый путь Солнца на небе в течение года можно представить в форме спирали, по которой оно ежедневно поднимается, обходя небосклон, все выше и выше, и по этой же спирали опускается затем все ниже и ниже.
Этот спиралеобразный годовой путь Солнца на небе в средних широтах каждого полушария Земли наклонен к горизонту. Над земным же экватором спиралеобразный годичный путь Солнца прямо перпендикулярен к плоскости горизонта, отчего в экваториальных странах явления годового солнечного круговорота мало заметны. Они могли быть подмечены первобытным человеком только в средних широтах.
Благодетельное значение Солнца особенно должно было цениться человеком на самом крайнем севере, где происходила в течение года смена сплошь светлых и сплошь темных суток.
Таким образом, два главных момента в годичном круговороте Солнца — летнее и зимнее солнцестояния, подмеченные в глубокой древности, вместе с весенним и осенним равноденствиями, когда по всей земле день равен ночи, стали опорой всех систем времяисчисления и построения солнечных календарей.
История религии показывает, что почти у всех народов, независимо от их географического положения, Солнце почиталось божеством, с которым была неразрывно связана хозяйственная жизнь, первобытного человека. А четыре главных момента в году в положении Солнца на небе были отмечены особыми праздниками. Христианская религия в этом отношении не отличалась от других. Ополчаясь против языческих праздников в эти четыре главных момента солнечного года, христианство, тем не менее, приурочило некоторые из своих праздников к этим же моментам. В юлианском календаре четыре главных положения Солнца падали на следующие даты:
25 марта —весеннее равноденствие,
24 июня —летнее солнцестояние,
24 сентября —осеннее равноденствие,
25 декабря —зимнее солнцестояние.
Соответственно этому христианские праздники были расположены в таком порядке:
25 марта —Благовещение и Христово зачатие, 24 июня —Иоанна Предтечи рождение, .
24 сентября —Иоанна Предтечи зачатие,
25 декабря —Рождество Христово.
У славян существовали свои языческие праздники солнцеворота — это «купало» и «коляда». Купальские дни связаны были с летним солнцестоянием, а коляда праздновалась около времени зимнего поворота Солнца. С принятием христианства, в эпоху так называемого «двоеверия», когда новая религия еще уживалась с обрядами и обычаями старого культа, купальские дни совпадали с памятью Иоанна Крестителя, а коляда — с рождественскими святками. Из множества обрядов, связанных с этими языческими праздниками, обращает на себя внимание обычай добывать новый огонь под Иванов день, прыгать через горящий костер и катать с гор горящие колеса, как в Иванов день, так и в рождественские праздники. Из этих обычаев священнодействие добывания «живого» огня наблюдалось в Самарской губ. в 1907 г., а купальские обряды (костры) существуют в Европе и теперь. Наиболее старый обряд — скатывать с гор огненные колеса, по-видимому, уже давно забыт, но он лучше других уясняет нам солнечное значение огня. Огонь считался братом или сыном Солнца, а огненное колесо, несомненно, символизировало диск Солнца.
Купальские и колядные дни сопровождались всевозможными играми и плясками, из которых наиболее интересны так называемые хороводы. Эти древнейшие игры сначала, вероятно, носили характер ритуального танца славян и совершались по кругу и «по-солонь», т. е. по направлению суточного движения Солнца. На солнечное происхождение хороводов указывает, по-видимому, самое их название, которое производится некоторыми исследователями от славянского бога солнца — Хорса и однозначащего ему древне-персидского Кироса или Короса. Происхождение старообрядческого хождения во время богослужения «по-солонь», т. е. по солнцу, явившегося одним из пунктов разногласия с Никоном, вероятно, стоит в тесной зависимости от хороводов в дни солнцестояний и равноденствий. Насколько можно судить по спорам о хождении или нехождении по-солонь, возникшим впервые при Иване III и митрополите Геронтии, хождение по-солонь было русским народным обычаем и, вероятно, перешло в православный культ из древнерусских языческих верований. Церковные обряды посолонного хождения, отмененные Никоном, были, однако, удержаны старообрядцами, в данном случае действительно отстаивавшими «древлее благочестие». В области живой русской старины (фольклор) посолонное хождение было живо до последнего времени, когда в народе говорили, например, о венчанной женщине: «по-солонь ходила»; «борони пб-солонь, лошадь не вскружится» — русская пословица сравнительно недавнего прошлого.
Однако с течением времени первоначальный астрономический смысл купальских и колядных праздников постепенно утрачивался. Рождественский праздник по традиции праздновался 25 декабря, но день солнцестояния уже перестал совпадать с этим праздником. Происходило это, как известно, вследствие неточности юлианского календаря.
В эпоху Никейского собора (325) солнцестояние приходилось уже на 20 декабря, на пять суток раньше праздника Рождества. Это расхождение продолжалось и далее, и к нашему времени разница достигла 16 суток, потому что день солнцестояния приходился на 9 декабря ст. ст. В новом стиле прибавлением 13 дней разница эта почти сглажена.
По мере того как астрономические моменты солнцестояний и равноденствий уходили к началу года, а колядные и купальские дни отставали, празднование их с астрономической точки зрения (как и христианских праздников Рождества Христова и Иоанна Предтечи) в юлианском календаре становилось анахронизмом. Это почувствовалось, вероятно, еще в языческие времена, когда земледелец, втыкая в полдень свой посох на поле, мог подметить, что самая короткая тень от него наблюдалась раньше купальских праздников. Известно, например, что у славян острова Рюгена, в Арконе, летний праздник Святовида (Svantovit) в XII в. праздновался уже 15 июня по юлианскому календарю.
Подобное же появление новой даты солнцеворота, по мере отступления момента астрономического солнцестояния к началу года, имело место и в Древней Руси, но оно связано было не с летним, а с зимним солнцестоянием. Название этого нового дня сохранила нам 1-я Новгородская летопись под 6651 (1143) годом: «Стояша вся осенина дождева, от Госпожина дни до Корочюна, тепло, дождь, и бе вода велика вельми в Волхове и всюде сено и дрова разиесе». В примечании к летописи в издании Археографической комиссии непонятное слово «Корочюн» объяснено словами: «до Рождества Христова», что то же —«до колядных праздников»; но ниоткуда не следует, что рождественские святки назывались «Корочюном». Некоторые исследователи нашей языческой старины высказывали мысль, что солнечные божества наших предков, упоминаемые в наших летописях — Дажь-бог и Хоре — означали собою летнее и зимнее Солнце, и выводили слово «Корочюн» от слова «Хоре». Не есть ли, однако, «Корочюн»— день зимнего солнцестояния, фактически укорачивающего день до крайнего предела (для XII в.— 15 декабря), после чего началось его приращение? Такое понимание позволяло бы перевести текст 1-й Новгородской летописи следующим образом*. «Стояла вся осень дождливой, от 15 августа (Успение) до 15 декабря (Корочюн — день зимнего солнцеворота)».
Несколько позже, впрочем, возник уже и новый религиозный праздник зимнего солнцеворота, связанный с именем св. Спиридона — 12 декабря ст. ст. Любопытно, что и все колядные обычаи огня передвинулись с даты 25 декабря, на 12 декабря. Точно так же как и в святки, на Спиридона стали жечь костры и катать с гор огненные колеса, припевая:
Покатилось колесо с Нова-города,
С Нова-города и до Киева,
Со Киева ко Черному морю,
К Черноморью ко широкому,
К шнрокому-ли, глубокому.
Колесо, гори-катнсь,
С весной красной вернись...
или:
Спиридон-свет-поворот, Стоит прямо у ворот, Колесо в руке несет, Красно солнышко зовет, Ко святой Руси ведет... Разгорайся, Солнце красно, Ты на свете не погасло!...
Любопытно, что в XVI—XVII вв. в Москве соблюдался следующий астральный обряд в день Спиридона. Перед царем представал звопарный староста Московского собора, как блюститель «часобития» (звона часов), бил челом н докладывал про то, что «отселе возврат Солнцу с зимы на лето, день прибывает, а ночь умаляется». Царь жаловал за эту радостную весть старосту деньгами — выдавалось 24 серебряных рубля, по числу часов в сутках. На летний солнцеворот (12 июня) тот же самый докладчик приносил весть: «отселе возврат Солнцу с лета на зиму, день умаляется, а ночь прибывает». За эту прискорбную весть его немедленно запирали, по указу царя, в темную палатку па Ивановской колокольне, надо думать, что не менее как на 24 часа, тоже по числу часов в сутках.
Но если предание связывает зимний солнцеворот с днем Спиридона — 12 декабря, т. е. на трое суток позже современного момента, то, очевидно, можно приблизительно указать эпоху, когда возникла на Руси сама примета. Если отступление солнцестояния совершается на 1 сутки и 1281-2 года, то разница в трое суток, очевидно, соответствует 385% годам, что указывает на время возникновения приметы около 400 лет тому назад, т. е. в начале XVI в , во времена Василия III (1479—1533), когда солнцестояние приходилось действительно на день памяти Спиридона — 12 декабря. Возможно также, что возникновение в XVI в. этого солнцеповоротиого праздника было продиктовано желанием ликвидировать старинного «Корочюна», который после XII в. нигде больше в литературных памятниках, по-видимому, не встречается.
Таким образом, славянские праздники солнцеворота сохранили нам следы солнечного культа. Богами этого культа на Руси были Дажь-бог и Хоре, упоминаемые н наших летописях. Они стояли в пантеоне богов князя Владимира, в Киеве, наряду с другими. Некоторые пытались в число богов Древней Руси возвести Купалу и Коляду, по таких богов мы не встречаем в пантеоне Владимира. Они означают собою, по-видимому, не имена божеств, а названия самих праздников. Купальские дни, вероятно, связаны с обрядами священных омовении и купаний, против которых, наравне с кострами, вооружался еще «Стоглав»: «против праздника Иоанна Предтечи, против ночь и во весь день до ночи, мужи и жены, и дети в домах и по улице и, ходя по водам, глумы творят со всякими играми и всякими скоморошествы и песни сатанинскими, ночью в роще омываются и, пожар запалив, нерескакаху по древнему некоему обычаю». «Глумы» и «игры» — это, конечно, хороводы, далее — священное купанье в рощах и «пожар», т. е. костер, через который прыгали.
В чем состоял культ Дажь-бога и Хорса, мы не знаем; храмов им, по-видимому, не строилось, а капище устраивалось, например, в Киеве на открытом месте — на горе. У западных славян-солнцепоклоиников, вероятно, были и храмы. Массуди — арабский писатель X в., в своих «Золотых лугах» замечает, что в одном из славянских храмов сделаны были в куполе отверстия и надстройки для наблюдения точек восхождения Солнца и что там вставлены были драгоценные камни с начертаниями (И. И. С р е з н е в-с к и й, «Об обожании солнца»).
В Древней Руси мольбища совершались, по-видимому, па открытом воздухе, как это можно, например, видеть из указаний архиепископа Макария Новгородского и Псковского, который в XVI в. писал Грозному, что «во многих русских местах до сего времени (1534) обычая держахуся от древних прародителей... Суть же скверные, мольбища их лес и камение, и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды, и озера и просто рещи — всей твари поклоняхуся, ако богу».
Обоготворение Солнца — великого Хорса и Дажь-бога еще живо было в памяти автора «Спово о полку Игореве» (конец X11 в.). Это можно видеть из того, что образы названных божеств наряду с другими он привлекает к своей замечательной поэме. Ярославна, плачущая в Путивле на городской стене, обращается к Солнцу, как к живому существу:
Светлое и трссветлое Солнце!
Всем гепло и красно ecи.
Чему, господине, простре горячую свою лучу
На лады вои и в поле безводие
Жаждою им лучи сопряже...
