(О блудных детях и заблудившихся взрослых)
.
Эта уникальная книжка досталась мне по случаю. Рядом с моим домом находится прекрасная библиотека имени Назыма Хикмета, в которую я с большим удовольствием хожу за новыми журналами и книгами.
Иногда библиотека решительно избавляется от старых фондов. Но поскольку просто так выбросить КНИГИ рука не поднималась, сотрудники сложили старые книги на отдельную полку и написали деликатно: «Библиотека дарит…» И я приняла в дар сборник «Еврейские народные песни», изданный в 1947 году достаточно красиво – с белой козочкой, скрипкой и, конечно, мамочкой, склоненной над колыбелькой. Жестокие времена до ужаса сентиментальны.
«Гослитиздат» подготовил сборник ещё в 40-м году, отредактировал его академик Ю.М. Соколов, предисловие написал профессор Ив.Розано. Но, видимо, в «сороковые роковые» было не до еврейских песен, а спустя семь лет оказались в самую пору – пауза, антракт перед кульминационным 1948 годом.
Поразительно интересная эта книга представляет собой не столько художественную, сколько историческую ценность: фактически, это Книга Бытия ХХ века – еврейская доля, радостно воспетая народом-страдальцем.
Можно писать исследование, по тому на каждую главу: «Семья и быт», «Нужда, работа, борьба», « Советские песни», «Красная Армия», «Биробиджан», «Советский быт» и «Отечественная война» (послевоенная вставка). А можно пользоваться песенником, как пособием или хрестоматией по истории нашей страны, страны народа-мифотворца, слагавшего мифы не только по принуждению и законам времени, но и по зову собственного сердца. Все здесь намешано: непреходящий страх, желание быть первым учеником, искренний восторг перед свершениями века-волкодава.
Счастливой жизнью мы живем,
Мы сыты и свободны.
И Каганович дорогой –
Наш депутат народный.
Опустим дореволюционную пору – кто не знает, как плохо жилось евреям при царском режиме. Приступим сразу к советскому периоду, когда все устроилось самым сказочным образом. У многих, например, прямо-таки вблизи моря.
С 1925 года начинается переселение евреев в Крым под руководством КОМЗЕТа (Комитет по земельному устройству трудящихся-евреев, создан в 1924 году при ЦИК ССР) и Агро-Джойнта (представительства для оказании помощи еврейским сельскохозяйственным учреждениям). А иначе, куда было деться целой армии кустарей, торговцев, учителей и, как их называли, – служители культа? Слова « кооператив», «артель», «товарищество» звучали, как музыка. Народ, переживший две войны, разруху, голод – поверил в идею свободного коллективного труда…
После первого всплеска энтузиазма, сомнительного успеха в освоении засоленных почв и конфликтов с местным населением, начинается постепенный упадок еврейских сельскохозяйственных поселений в Крыму. Но, как говорят наши люди, « это взяло какое-то время». Многие стали уезжать в города в поисках лучшей жизни. Джойнт потихоньку сворачивал свою деятельность, а в 1938 году и вовсе отбыл из России на целых полвека. Песни же остались как свидетельства надежд и заблуждений… («Скажи, родимый, из какой это жизни вы представляете?»)
По дороге в Севастополь,
По дороге в Симферополь
Есть станция Джанкой:
Если за счастье поедешь,
Другой такой не встретишь,
Не найдешь такой.
Припев:
Ой, Джанкой, джан, джан, джан!
Хей , джан, джан, джан,Джанкой!
Хей, джанвилие, хей, Джанкой!
Хей, Джанкой, джан,джан!
Спроси: где вся семейка наша?
Мой брат на тракторе, Абраша,
А трактор сменит на комбайн,
Тете Соре возле молотилки –
Все в Джанкое, джан, джан!
Припев:
Говорят: торгаши – евреи,
Им бы трудиться, не потея,
Не умеют сеять и жать.
Не спорьте с глупцами, евреи!
Плюньте в глаза им – станут умнее
И пошлите всех в Джанкой…
«Освоив» юг, евреи двинулись на восток, в Биробиджан. Приблизительно в это же время с Дальнего Востока мчались поезда в Среднюю Азию с первым депортированным народом – корейцами. Может быть, эти поезда встречались на полустанках? И может быть, корейцы не так сильно радовались новым переменам?
Мимо горе и рек, что вздымал Урал,
Я проехал в Сибири лесные чащи
И когда увидал, наконец, Байкал,
Сердце мое переполнилось счастьем.
Как добраться мне поскорей в Биробиджан?
Жить там и работать – вот мой план.
Песенный поезд искателей счастья на всех парах пересекал страну, заглушая гул страшного времени. Ни в каком сборник е вы не найдете частушек:
Ах, огурчики мои, помидорчики,
Сталин Кирова убил в коридорчике.
Многие сочинения можно датировать с абсолютной точностью. Кирова убили 1 декабря 1934 года. Песня о Мироныче написана по «горячим» следам.
В тяжелый час мы вместе собрались
И чувствовали тягостную муку.
Где он убийца гнусный? Где злодей?
На друга нашего поднявший руку?
Да будет проклят изверг и палач,
Из-за угла стрелявший нам в затылок!
Пусть Киров умер, но в сердцах людей,
Его живое имя не остыло.
Товарищ Сталин вынес на плечах
Соратника испытанное тело,
И вся, как есть, советская страна
Печальный траур в этот день надела.
Сталин под лозунгом « настоящей большевистской бдительности» убрал Зиновьева, Льва Каменева и многих других соратников. В Ленинграде начались массовые аресты и высылки. Илья Эренбург писал: «Все были подавлены – Кирова любили. Никто не догадывался, что началась новая эпоха». Врагов оказалось больше, чем самого народа, во имя счастья которого развернулся беспощадный террор. На этом фоне распевались куплеты типа:
В тулупе новом я хожу,
И сын мой в новой шубе.
И вся советская страна
Вождя родного любит.
Народ находил себе разных новых богов, им поклонялся и служил. Народ Книги вдохновенно слагал примитивные агитки, гордясь и тщеславясь, что он первый среди последних. Придет время и старый Бог покарает песнопевцев за все их дела – хорошие и плохие.
Никто не посещает синагоги,
По проводам бежит могучий ток…
А в клубе престарелые евреи
Сидят, не покрывая головы,
Им хочется услышать поскорее
Ночную передачу из Москвы.
…
Ох, глупа же я была,
Ох, глупа и набожна!
По субботам свечи жгла,
Есть трефного не могла,
Праведница глупая.
Что ж, какие времена, такие и нравы. Ни в одном другом фольклоре мира - вы не встретите столько проклятий и ругательств, такой кровожадной изобретательности и методах расправы, как в народном творчестве советского периода.
Всей троцкистской черной банде,
Всем, кто верен их команде,
Говорим мы: « Руки прочь!»
Будем в ступе вас толочь.
…
Сумеем и троцкистов
Мы искрошить в куски.
…
Когда же к заставе пробиться
Захочет собачий шпион.
Даже не верится, что в 30-м году Николай Эрдман мог написать: «Кремль? Позовите самого главного. Передайте ему от меня, что я Маркса читал и мне Маркс не понравился».
В 1933 году Осип Мандельштам – «Мы живем, под собою не чуя страны»
А еще раньше Михаил Булгаков придумал своего Шарикова.
В 1936 году принимается Сталинская Конституция, « хартия вольности, которую не знало человечество», как назвал ее сам граф Алексей Николаевич Толстой. Работавший над проектом Конституции Николай Бухарин в 1937 году был расстрелян.
Пой, моя скрипочка, пой!
Звени, мое счастье, струной!
Спой, что хочу я достойным Конституции быть–
Другой такой в мире нет.
Сталину за нее здоровым быть!
Жить миллион лет!
Собранные вместе, под одной обложкой, строки песен ошеломляют. Прежде всего – жестокость акынов, их добровольной пионерской готовностью к воспеванию палачества и всего, что это палачество прикрывает. Книга страшна тем, что за нескладностью, незатейливостью особенно сильно выпирает ее красная агрессия. При полном отсутствии поэтического чувства, души, национальности, религии. Сборник, в принципе, ни отличался от подобных изданий песен народов СССР, творений Джамбула Джамбаева и Сулеймана Стальского, если бы не одна деталь – одержимость. Это вечное, неистребимое желание – бежать впереди паровоза. Чтобы потом оказаться виноватыми, будто и впрямь « история посадила евреев на какую-то универсальную скамью подсудимых». Критик и публицист Юлий Исаевич Айхенвальд, высланный из советской России в 1922 году, писал: « Быть может, правда заключается в том, что еврей по своей психологической организации одинаково приспособлен для обоих полюсов – добра и зла. Страстная и нервная натура образует собой форму, в которую входит любое содержание. Порывистый и пламенный, он органически не может участвовать в жизни безмолвным статистом. Оттого-то и находятся евреи везде в первых рядах, но именно – везде, не только в дурном, но и в хорошем, и повсюду они бросаются в глаза, они примечательнее других». ( Статья «Большевизм – антисемитизм». Газета « Руль». Берлин, 1923 год).
Какие-то границы, которые преступать было нельзя, евреи перепрыгивали. Считается, что впервые за всю свою историю, именно в ХХ веке, именно в России евреи расслабились и потеряли бдительность, поверив в иллюзию всеобщего равенства и братства. Нищие, унижаемые, забитые и затравленные, они вообразили, что могут быть счастливыми и свободными. Нет на свете дела, в котором бы евреи не достигли вершин. Нет в истории ситуаций, в которой бы они не опускались на самое дно…
Помимо верноподданничества, в книге есть искра чистой веры: прекрасное будущее возможно. Революция рождала мечтателей покруче Кампанеллы. Чистота жанра и руки без крови – это потом, когда наступят другие времена. А пока масштаб задачи опьянял своей грандиозностью: нужно было осчастливить все человечество. Верой и правдой служили они невиданной жестокости режиму. Понимание меры заблуждений придет потом, после всех понесенных потерь.
А мы сегодняшние – чем лучше тех сочинителей?
И все же: ходите в библиотеку, книга по-прежнему – источник знаний.
«И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; Узнал, что и это — томление духа. Потому что во многой мудрости много печали».
Экклезиаст (ивр. — «кохэлет»; др.-греч. Εκκλησιαστς) – 33-я часть Танаха,
7-я книга Ктувим, название ветхозаветной библейской книги, которая в христианской Библии помещается среди Соломоновых книг.
************************
Керамическая тарелка "Слепцы".Автор Гриша Брускин