" ....Ну и последний мой весенний бред — спектакль Тани Стрельбицкой «Властитель сумеречных бабочек» по пьесе Жана Кокто «Человеческий голос». Вот уж где метаморфозы происходят прямо на ваших глазах. Надо напомнить, что Стрельбицкая — художник, и она вовлекает в действие спектакля не только сценическое, но и зрительское пространство. Иногда это похоже на развернутый перформанс.
Невозможно забыть ее сумасшедший (в самом лучшем смысле этого слова) спектакль «Солнечные мальчики. Пазолини», который она давала зимой где-то в Кунцевском лесу в помещении, похожем на давно заброшенный сарай: кругом снег, белым-бело, а дорога к театру утыкана горящими факелами.
На этот раз такого размаха волшебства не получилось, но всё же... Заходишь в Выставочный зал «Галереи А-3» на Старом Арбате — на стенах висят, как мне показалось, мумифицированные веники, битые ведерки. Но через какое-то время, случайно еще раз взглянув на стены, сам себе удивляешься: как это я сразу не понял — веники и ведерки созданы из огромных подпаленных целлофановых мешков.
А приглядишься повнимательней — веник превращается в бабочку (тельце — из плотных мешков, крылья — из тонких), а ведерко — в пузо паука. Когда же начинается спектакль, понимаешь, что так оно и задумано, чтобы пространство двигалось и менялось не само собой, а в твоем воображении. Сюжета в монодраме Кокто почти нет: молодая женщина говорит по телефону. Из этого нервного и мучительного разговора, постоянно прерывающегося из-за плохой связи, мы узнаем, что ее бросил возлюбленный, и она на грани самоубийства. Однако у Стрельбицкой роль из женской переделана в мужскую (для актера театра Виктюка Станислава Мотырева),и добавлен еще один персонаж (виолончелист Андрей Березин). Отношения из гендерных преобразуются в символические.
Окончательно это понимаешь, когда к финалу спектакля в твоем сознании виолончелист, весь в черном, сливается с образом паука-судьбы,
а герой с полуобнаженным (равно беззащитным) телом — бабочки-жизни.
Конечно...... по истечении времени эмоции улетучиваются, и по памяти их не восстановишь: память всегда норовит приврать, исказить и без того уже безмерно искаженный мир."
