Сергей ДИЕВ
СИБИРСКАЯ СВАДЬБА ДИОНИСА
Либретто балета с мелодекламацией
в двух действиях
«Если к правде святой
Мир дорогу найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!»
БЕРАНЖЕ.
Действующие лица:
ДИОНИС, древнегреческий бог плодородия, (танцующий),
ДИОНИС (поющий);
ДЕНИС ВАСИЛЬЕВ, гусарский генерал в отставке;
ОЛЬГА, его жена;
РЕНИГСЕН, штабной генерал в отставке, приятель Васильева;
САВВА ЛЫКОВ, купец, меценат, старообрядец;
ЭДУАРД, подполковник свиты Великого Князя;
КСЕНИЯ, его жена, возлюбленная Саввы Лыкова;
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ;
СТЕПАН, ординарец Дениса Васильева;
ЛИЗА, ветреница на балу;
ЛЮБА, сибирская невеста Диониса;
ЗЕВС, древнегреческий бог, отец Диониса, глава Олимпа;
ЖЕНА ПОРУЧИКА, сосланного на Кавказ;
ФАНТАЗЁР;
Гости на балу в Петербурге;
Служители во дворце;
Народ на пути из Петербурга в Сибирь;
Гости на свадьбе Диониса в сибирской деревне Верхний Кюг;
Менады, грации, хариты - свита Диониса.
Места сценического действия: в интродукции – современная электронная проекция - пейзажи наших дней; декорации: в петербургском дворце 1838 года, в сибирской деревне Верхний Кюг и во время проезда туда из Петербурга – по городам и весям России 1838 года (25 лет победы над Наполеоном и 225 лет Дома Романовых).
* * *
Интродукция
Музыкальная увертюра к спектаклю состоит из трёх частей. Первая часть – прозрачная, нежная, безоблачная. Её «вспарывает» вторая – современные ритмы, жёсткие, безумные. Третья часть увертюры (стилизация древнегреческих мелодий) наполняется настроением вечной красоты и радости.
На сцене всё это выражается сменой фоновых изображений, выполненных электронными технологиями прямо в воздухе: небо, природа и город «распарываются» какими-то взрывами и проносящимися ракетами и машинами. По сцене нервно пробегают артисты. Этот современный техногенный кошмар вдруг сменяется намёком на древнегреческую площадь с развалинами храма. Артисты, переодевшись в хитоны и козлиные шкуры, возвращаются. Исчезает проекция. Яркий свет. Танцует молодой бог Дионис, окружённый радостными грациями и менадами. Хор в козлиных шкурах поёт дифирамб.
Появляется Фантазёр и на фоне всех этих превращений мелодекламирует:
Любуюсь возвращеньем древних чар
На пире в честь любимца Диониса!
Мне чашу обожжёт опять гончар,
И урожай фалернского уж близок.
Хитоны примеряет рой менад.
Три грации выходят из-за ширмы.
Суровый Зевс по-юношески рад
Такой любви к его родному сыну.
Сам Дионис, вкушая дифирамб
Козлиного талантливого хора,
Готов швырнуть последний свой талант*
На праздничность народного задора.
Менады окружат весельчака.
Ударят меднозвонные кимвалы.
И кто-то крикнет тост наверняка,
За Диониса оглашая залу.
А в эйфории доблестных побед,
Когда рубили греков тут с размаху,
Не Дионисом праздничный обед
Враги прозвали, а по-римски – Вакхом.
И рой менад, и граций, и харит,
И заскочивших резвых поселянок
Был назван ими без больших обид
Весёлой пляской ветреных вакханок.
Смешались греки с римлянами тут,
И Вакх смешался с Дионисом древним.
Неважно, как теперь их назовут.
Ты, главное, не думай суеверно,
Что эта радость – твой смертельный грех;
Не может радость быть грехом досужим.
И кто б ты ни был, римлянин иль грек,
Пускай с тобой вакханки нынче дружат…
*талант – древнегреческая монета
большого достоинства.
(в зал).
Итак,
дорогие грации и таланты,
Геркулесы и Афродиты,
Одиссеи и Пенелопы,
Денисы и Виктории,
мы начинаем!..
Пусть жизнь и миф друг в друга проникают!
Затемнение.
Действие первое
Первая картина
Наверху возникает похожее на герб какого-нибудь российского дворянского рода изображение, в виньетке которого написано:
«1838 год. Санкт – Петербург».
Интерьер петербургского дворца, где всё готово к весеннему балу в честь 25-летия победы над Наполеоном и 225-летия Дома Романовых.
Одна из больших комнат дворца, в углу которой высокий столик сервирован несколькими бокалами и графином с вином.
В стороне, как бы вне дворца, из-за портьеры из грубой ткани, контрастирующей фактурой с помпезным интерьером, с изображением старообрядческого креста, тайно выглядывает и выходит Савва Лыков, хозяин дворца, купец, меценат, старообрядец.
ЛЫКОВ (поёт).
Жизнь моя разливалась великой рекой,
По которой сплавлял я на баржах зерно…
Но купеческий честный доход золотой
Мне раздать до конца суждено.
На наших от старых обрядов скрижалях
Есть истины праведный знак.
По этому Божьему знаку не жаль мне
Стать бедным, как старый батрак.
Я богатства свои раздарю на дела,
Чтобы мир наш земной,
Словно образ святой,
Весь наполнился светом добра и тепла
И оттаял уставшей душой.
На наших от старых обрядов скрижалях
Есть истины праведный знак.
По этому Божьему знаку не жаль мне
Стать бедным, как старый батрак...
И дворец после бала я тоже отдам, -
Богадельней пусть станет больным старикам.
Служители выкатывают бильярд.
ЛЫКОВ.
А пока я решил вместо карт,
Вместо мистики и витийства,
Что приводит к дуэлям и самоубийствам,
Завести у себя во дворце бильярд…
(поёт).
Я гостей приглашаю катать шары.
Подарил Пётр Первый нам шарм игры.
И заменит гусарам дуэльный баярд
Этот новенький бильярд.
Пусть придёт в Петербург золотая пора,
Где царит от Петра
Лишь игра. Лишь игра!
Ломоносов, царица и граф Орлов
Были асы в катанье шаров.
В бильярдную заходят генералы Васильев и Ренигсен.
ВАСИЛЬЕВ.
Вот это, я понимаю, новинка!
РЕНИГСЕН.
Этой новинке уже лет сто.
ВАСИЛЬЕВ.
Но бильярд был только в Зимнем. А теперь – почти во всех дворцах, усадьбах, гусарских клубах…
РЕНИГСЕН.
А не выпить ли нам, Денис? Чтоб рука вернее была и глаз точнее.
ВАСИЛЬЕВ.
С удовольствием. (наливает вина) И тост кстати скажу. В год юбилея победы над Бонапартом я предлагаю тост … за него!
РЕНИГСЕН.
За Наполеона, я не ослышался?
ВАСИЛЬЕВ.
Александр Пушкин, который погиб год назад, написал на смерть французского императора поэму «Наполеон». Вот финал поэмы:
Хвала! Он русскому народу
Высокий жребий указал,
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал.
РЕНИГСЕН.
Так ты пьёшь за нас, за Россию, Денис? Так бы и говорил. (пьёт) А то кто за тебя пить будет, Пушкин?.. Бей!
Играют на бильярде.
За игрой поют:
РЕНИГСЕН.
Шаров удары навевают мне
Воспоминанья о Бородине.
ВАСИЛЬЕВ.
О, ты был смел
И метко так стрелял –
Из кресла в штабе,
славный генерал!
РЕНИГСЕН.
Ты шутишь всё, Денис,
Но ты неправ,
Высмеивая Генеральный штаб.
Я понимаю, ты был царь и бог
На поле битвы.
Я бы так не смог.
Но вместе мы пришли на склоне лет
К сверканью генеральских эполет.
ВАСИЛЬЕВ.
Врага рубил я саблею в полях.
А ты?..
РЕНИГСЕН.
На заседании в Филях.
Чтоб ты добыл свою звезду в бою,
Ломал я в штабе голову свою!
И если надо, за царя, на бис,
Военный театр мы повторим, Денис!?
ВАСИЛЬЕВ.
Да нет, мой славный генерал, увы,
От дел достойных мы отстранены.
И вместо опыта сверкает наш с тобой
Шнурок на бале этот золотой.
(показывает на эполеты)
РЕНИГСЕН.
Что делать! Мне ясна твоя хандра –
Настала пенсионная пора!
ВАСИЛЬЕВ.
Отправлюсь завтра я к себе в Сибирь –
Настаивать на водочке имбирь.
РЕНИГСЕН.
Так ты пришёл проститься, дорогой?
Мне жаль: на бильярде славный бой…
Зачем в Сибирь? Ты что, Денис!
ВАСИЛЬЕВ.
Сказать по совести, устал!
РЕНИГСЕН.
Ну а зачем же за Урал?
Спустись чуть-чуть по Волге вниз.
Места там сказочные: ширь!..
ВАСИЛЬЕВ.
Мой брат отправлен был в Сибирь.
Он декабрист.
РЕНИГСЕН.
Да, слышал я…
А где, Денис, твоя семья?
Они же были здесь, в столице…
ВАСИЛЬЕВ.
Жене противны эти лица.
А я хочу на склоне лет
Усилить свой семейный след
И погрузиться в эту даль,
Где были клетка и печаль.
РЕНИГСЕН.
А как ты сам - к идее той бунтарской?
ВАСИЛЬЕВ.
Не представляю я Руси – не царской!
РЕНИГСЕН.
А как бунтарский там запал?
ВАСИЛЬЕВ.
Брат долго жить нам приказал.
РЕНИГСЕН.
Прости, Денис…
К каким краям
Давать приказ фельдъегерям?
ВАСИЛЬЕВ.
Нужна ли здесь со мною связь?
РЕНИГСЕН.
По осени Великий Князь
В Сибирь с инспекцией нагрянет…
(Васильев замкнуто отворачивается)
Денис, ведь я – твой узкий круг…
ВАСИЛЬЕВ.
Моя деревня – Верхний Кюг.
Там наши древние курганы -
В Хакасии, под Абаканом.
А «кюг» по-русски это «наслажденье»!
РЕНИГСЕН.
Ну что ж, тогда прими моё ты
поздравленье!
Васильев бьёт по шару и, хитро взглянув на Ренигсена, запевает.
ВАСИЛЬЕВ.
«Я люблю кровавый бой
Я рождён для службы царской…
В дверь заглядывает Степан и подпевает.
СТЕПАН (поёт).
…Сабля, водка, конь гусарский,
С вами век мой золотой!»
Выходит Степан, в казачьем костюме, запылён.
СТЕПАН.
Разрешите, ваше высокопревосходительство?!
ВАСИЛЬЕВ.
Степан! Добрался, наконец.
СТЕПАН.
Сибирский привет к вам долго хотел,
И, вместе со мной, долетел!..
Супружница ваша, Денис Васильевич,
Депешу вам написала. Вот она. (подаёт письмо)
А народ наш на словах шлёт:
Соскучились уж дюже все,
Ждут вас в Сибири, не дождутся!
ВАСИЛЬЕВ.
И правда, Степан, засиделся я в Петербурге,
Завтра выезжаем, со мной поедешь.
СТЕПАН (радостно).
Слушаюсь, господин генерал!
ВАСИЛЬЕВ (Ренигсену).
Ординарец мой. Всю войну со мной.
СТЕПАН.
Эх, Денис Васильевич!..
РЕНИГСЕН.
Скажи-ка мне, Степан.
А как ты сюда попал?
Ведь нижних чинов
Не пускают на бал!
СТЕПАН.
Эх, ваше высокопревосходительство!
Если бы я, старый багратионовский солдат,
Слушался тех, кто меня куда-то не пускает,
Мы бы с вами Наполеона…
Не одолели! (показывает на бильярд)
Генералы хохочут.
ВАСИЛЬЕВ.
Степан со мной в разведку
Ходил раз сто с Бородина
До самого Парижа!
РЕНИГСЕН.
Я вижу!..
Эй, дворецкий!
Выходит княгиня Ксения.
КСЕНИЯ.
Дворецкий занят, я за него.
РЕНИГСЕН.
О, княгиня Ксения, мне как-то неловко!
КСЕНИЯ.
Полно, генерал! В такой юбилей такой победы
Всё – ловко!
РЕНИГСЕН.
Княгиня, вы знаете, где здесь во дворце
Кухня?
КСЕНИЯ.
Конечно.
РЕНИГСЕН.
Проводите, пожалуйста, ординарца генерал-лейтенанта
Васильева туда, пусть покормят.
СТЕПАН.
О, не беспокойтесь, ваше превосходительство!
Мы с Денисом Васильевичем на войне
В такие разведки ходили,
Что какую-то кухню во дворце
От меня не спрятать.
Найду и кухню, и место для себя!
ВАСИЛЬЕВ.
Ты там аккуратнее с дворцовыми маркитантками,
Не на фронте, чай.
СТЕПАН.
Что вы, господин генерал,
Я – сама обходительность, вы же знаете.
Разрешите идти?
ВАСИЛЬЕВ.
Ступай уж, старый проныра.
Степан уходит.
КСЕНИЯ.
Господа генералы, через пятнадцать минут начинаем.
ВАСИЛЬЕВ.
Спасибо, княгиня. Нам как раз сражение закончить.
Ксения уходит.
Затемнение.
Вторая картина.
Бальный зал во дворце.
Весенний бал традиционно открывается полонезом.
В разгар бала к Жене поручика подходит вестовой и подаёт ей письмо. Она читает и с криком падает без чувств. К ней подбегает Васильев и, пока один из гостей приводит её в чувство, читает эту бумагу:
«За участие в антиправительственном Клубе шестнадцати поручик Арсеньев направляется в действующую армию на Кавказ до окончания военных действий…»
ГОСТЬЯ НА БАЛУ (поёт).
Молодая жена – бедняжка!
Только-только налажен дом
Непосильным отца трудом.
И такой ей вдруг жребий тяжкий!
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
О, Боже мой, какой счастливый жребий!
От зависти я умереть готов
И променять весь этот золотой покров
На бой за Русь
И пусть –
С конечной станцией… на небе!
ФАНТАЗЁР.
Бал продолжается! Бал, господа! Мазурка!
Гости танцуют.
Жена поручика приходит в себя. Ей что-то шепчут дамы, она улыбается.
В сторону отходят Эдуард и Ксения.
ЭДУАРД.
Ксения, дорогая! Великий Князь
Обратил внимание на твоё платье!
Видишь, он рекомендует Великой Княгине
Этот покрой!
КСЕНИЯ.
Эдуард, неужели ты думаешь, что Великий Князь
Говорит о такой ерунде?
ЭДУАРД.
Это не ерунда, дорогая жена!
Ты была прекрасна на том балу,
И поэтому нас пригласили
На нынешний!
КСЕНИЯ.
Мы получили приглашение от мецената.
ЭДУАРД.
Это неважно. Бал – от имени
Великого Князя,
А кто финансирует, неважно.
КСЕНИЯ.
Но меценат – прекрасный человек!
Вот, возьми булочку.
ЭДУАРД.
Булочку? Хм…(берёт булочку в бумажной ленте, читает её) «Поставщик Двора Савва Лыков». Но, дорогая,
я стараюсь не есть мучного! (оглаживает себя)
КСЕНИЯ.
Ну да, конечно,
В свите Великого Князя
Надо быть изящным.
ЭДУАРД.
Не понимаю твоей иронии…(поёт)
Разве ты против изящного мужа?
Бал ведь рабочая наша площадка.
Толстый вельможа зачем тебе нужен?
В свете должно быть всё тонко и гладко.
КСЕНИЯ (поёт).
Любуюсь я тобой, мой Эдуард!
Твой бравый вид всегда - хоть на парад.
Но ты мне не сказал, как проведём мы лето?
ЭДУАРД.
Расслабиться мне не дадут вот эти эполеты.
Великий Князь задумал ряд инспекций –
Финляндия, Поволжье и Сибирь.
КСЕНИЯ.
А я тогда – в деревню, к маме,
посажу имбирь
В имении, черешню, помидоры.
И окунусь там в атмосферу флоры.
ЭДУАРД.
Я рад, душа моя, уж отдохнёшь ты там.
Моя ж судьба – скакать по весям, городам.
Как служба при Дворе порой бывает тяжка!
КСЕНИЯ.
Сочувствую тебе, мой маленький бедняжка!
ЭДУАРД.
Дорогая, возьми грушу.
КСЕНИЯ.
Не хочу. Я отлучусь, извини…
Великий Князь нечаянно роняет записную книжку.
Эдуард, увидев это, стремительно бросается и поднимает.
ЭДУАРД (по-французски).
Во тре аженда мон принс!
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Мерси, Эдуард.
РЕНИГСЕН (Васильеву).
Смотри, Денис, какая блестящая смена выросла!
ВАСИЛЬЕВ.
Да, прекрасный офицер!
Хоть сразу в бой (смеются).
Эдуард подходит к ветренице Лизе.
ЭДУАРД.
Вы, Лиза, своим изяществом спорите
С самой прекрасной бабочкой в моём имении -
Настоящая Баттерфляй!
ЛИЗА.
О, Эдуард, ваши комплименты –
Вне конкуренции!
ЭДУАРД.
Хотите грушу?
ЛИЗА.
Из ваших рук – с удовольствием! Так жарко! (Эдуард подаёт ей грушу)… Эти эполеты у вас – генеральские?
ЭДУАРД.
Вы мне льстите, Лиза. Я – подполковник.
ЛИЗА.
Ну, ... это – пока!
Учтите: у меня лёгкая рука!
ЭДУАРД.
Шампанского?
ЛИЗА.
С удовольствием.
Отходят к столу, пьют, беседуют.
Но Эдуард переключает своё внимание на Жену поручика, которая уже пришла в себя и улыбается. Эдуард подходит к ней, оставив Лизу. Лиза смотрит ревниво.
ЭДУАРД.
Сударыня, позвольте вас
Немножечко развлечь.
Ваш муж за вольнодумство поплатился,
Но, право, ненадолго…
За это офицеров посылают
На театр военных действий … несерьёзных.
Он храбро поведёт себя, уверен,
И скоро к вам вернётся он героем.
А кое-кто из них ещё напишет
Поэмы недурные да рассказы.
Давайте ж потанцуем, дорогая,
Чтоб там ему служилось хорошо.
ЖЕНА ПОРУЧИКА.
Ах, вы мне слёзы сразу осушили
Своим таким большим… патриотизмом!
ФАНТАЗЁР.
Вальс, господа!
Эдуард с Женой поручика, как и многие гости, кружатся в вальсе.
Солидный гость прогуливается мимо танцующих, его берёт под руку Лиза.
ЛИЗА.
Я слышала, господин тайный советник,
Вы были недавно в Москве?
ГОСТЬ.
Был с инспекцией.
ЛИЗА.
Что же вы там инспектировали?
ГОСТЬ.
Герр Лодер, известный доктор,
Обнаружил недалеко от Москвы,
На Воробьёвых горах,
Минеральный источник.
ЛИЗА.
Боже мой, под Москвой!
ГОСТЬ.
Вода поистине творит там чудеса!
Старикам возвращает радости жизни,
А дамам – молодость и красоту!
ЛИЗА.
Да что вы, неужели так?
ГОСТЬ.
Истинно так!
Но при этом, по его методу,
Надо проходить по специально построенной аллее
Три километра.
ЛИЗА.
И что же, ходят и пьют?
ГОСТЬ.
Все московские баре
Только и ходят, и пьют вёдрами.
От простонародья в Москве
Появилось новое словечко.
ЛИЗА.
Что за словечко?
ГОСТЬ.
«Лодеря гонять» и «лодерничать».
ЛИЗА.
Как-то грубовато.
СТЕПАН (услышав разговор).
Зато точно! Мне кухарка рассказывала,
Когда угощала на кухне минеральной водой.
ГОСТЬ.
Что, уже здесь на кухне знают?
СТЕПАН.
А как же, ваше превосходительство.
Вы только с инспекцией,
А народ уже в курсе!
Степан обращается к Фантазёру.
СТЕПАН.
Господин распорядитель!
ФАНТАЗЁР (оглядывает его казачий костюм).
Какой прелестный маскарадный костюм!
СТЕПАН.
Ну, почему маскарадный? Самый натуральный!
Победоносной армии Багратиона, Первого казачьего полка вахмистра Степана Беркутова, то есть – мой личный! И я прошу вас объявить русский танец. В честь юбилея победы русского оружия!
ФАНТАЗЁР.
Прекрасно, господин вахмистр!
Господа! В честь юбилея танцуем
Русского! Оркестр, прошу!
Оркестр играет «Солдатушки, бравы ребятушки…».
Степан запевает первые две строчки:
Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши жёны…
Хор подхватывает песню.
Из толпы гостей несколько дам в длинных бальных платьях пускаются в пляс. К ним присоединяется несколько мужчин во фраках и офицерской форме.
ФАНТАЗЁР.
А теперь – хоровод, господа!
Оркестр играет «Барыню» в ускоряющемся темпе, и Степан, взяв за руку даму, начинает русский хоровод, в который вовлекается весь зал.
Из хоровода, взявшись за руки, выходят Ксения и Лыков.
ЛЫКОВ (поёт).
Вы так обворожительно прекрасны,
О Ксения, я счастлив видеть вас!
КСЕНИЯ (поёт).
Усилия мои, я вижу, не напрасны.
Я думаю об этом каждый раз.
ЛЫКОВ.
Вы – замужем,
А я – старообрядец.
Я перед Богом буду виноват,
Коснувшись вас…
КСЕНИЯ.
Но вы уже касались…
Для радости преград
Не будет, чтоб спастись от неурядиц.
(целует его)
ЛЫКОВ.
Идите же скорей туда! (показывает в зал)
Я не желаю, чтобы знали, …
Что я - хозяин здесь,
На этом бале.
Убегают за кулисы, потом Ксения идёт командовать хороводом.
Из хоровода выбегает Лиза, тянет за руку солидного гостя, барона.
ЛИЗА (поёт).
О, я смотрю, у вас, барон
Уж новый орден, это – Анна?
За что же?
ГОСТЬ (поёт).
Ну как за что - конечно, за заслуги
Перед Отечеством!
ЛИЗА.
Но вы нигде не служите!
ГОСТЬ.
Само моё присутствие на ниве –
Большая польза для России!
Я представляю древний род!
ЛИЗА.
И что, за это награждают?
ГОСТЬ.
А как же! Тем более что камергер –
Приятель мой давнишний,
От него зависят все награды.
Но это, я скажу,
Ничуть не умаляет!..
ЛИЗА.
О, барон, я вами восторгаюсь!
Вы – наша честь и доблесть навсегда!
Васильев, слыша это, морщится и берёт под руку Ренигсена.
ВАСИЛЬЕВ.
Чёрт подери, дорогой генерал!
Тут не с кем ни поговорить, ни выпить!
(Степану)
Степан, ты - молодец,
Всех нас расшевелил.
Но будь, однако, чуть-чуть потише…
РЕНИГСЕН.
Пойдём, Денис, я понял, я готов.
Мы начали с тобою за бильярдом.
Как говорится, «Старый друг
Ценнее новых двух!»
ВАСИЛЬЕВ.
Согласен. Но ведь ты
Со мною не поедешь…
Подходят к столу, выпивают.
РЕНИГСЕН.
Тебя, Денис, безмерно уважаю.
Но вот Сибирь, хоть и с тобой, - не для меня!
Люблю я свет, прости,
Да и комфорт столичный.
Хотя бесценно то,
Что друг ты – преотличный!
Давай, за тебя! Прости и прощай!
Пьют.
Стихает музыка, гаснут свечи, все расходятся.
Третья картина.
Васильев в полумраке один на один со скульптурой Диониса.
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
Какое странное прощание
Моё - с любимою столицей:
До боли все знакомы лица,
А на моей душе – отчаяние.
Среди знакомых душу близкую
Искал со странною надеждою:
С кем я с одной гусарской мискою
Могу поехать в даль безбрежную?
Одни безумцы и проказницы
В толпе беспечной и разряженной.
И не было меж ними разницы,
Как будто лица все приглажены.
Скульптура Диониса вдруг вздрагивает и оживает.
ДИОНИС (поёт).
Я слышал, ты – мой тёзка, господин?..
Устал стоять здесь я - всегда один.
Ничто не в радость мне.
Среди таких особ
Я вижу лишь один апломб.
А я – народный бог!
Где радости парад?
Принёс сюда я славный урожай.
А слышу что? – какой-то глупый грай.
Хотя б один мне спели дифирамб!
Придётся, видно, одному мне пить.
(выпивает вино из своего скульптурного кувшина)
И сам себя я буду веселить!
Соскакивает с постамента, убегает за кулисы, подменяется на Диониса – танцора и танцует сначала грустно, потом страстно.
Денис Васильев за ним, сначала опешив, потом внимательно наблюдает и вдруг на что-то решается.
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
Дорогой мой древнегреческий тёзка!
Мой прекрасный бог!
Я на балу смотрел во все глаза
На пьющих и танцующих собратьев:
Кого бы мог с собой в Сибирь забрать я,
Чтоб другу там всё главное сказать.
И никого не выбрал, всё пустое,
Сплошная фанаберия у всех.
И на моём итоговом постое
Не будет истины. Лишь пустословья грех.
Поэтому, дорогой мой божественный тёзка,
Я приглашаю в Сибирь тебя!..
Дионис убегает за кулисы. Там подменяется на поющего.
Испугался, удрал!
Дионис (поющий) возвращается, внимательно слушая Дениса.
ВАСИЛЬЕВ.
…Я возведу там для тебя
Олимп и храм плодородия.
А какие у меня, в Верхнем Кюге,
Грации, менады и хариты!
Ты увидишь, что простые люди
Умеют жить, работать и веселиться!
ДИОНИС (поёт).
Неужели вернётся моя прекрасная свита?!
О как трудно поверить!
Я так долго стоял здесь в одиночестве…
Но тебе, мой русский тёзка,
Я верю почему-то…
Вези меня, куда хочешь, Денис!
ВАСИЛЬЕВ.
Эх, вот только, боюсь,
Не хватит денег на эти обещания…
Из-за своей портьеры выходит Савва Лыков.
ЛЫКОВ.
Позвольте представиться, господа,
Савва Лыков, меценат,
Хозяин этого дворца.
Господин генерал,
Я принял решение!
Я поеду следом и помогу вам
И храм построить, и Олимп!
Это будет в Сибири новое Чудо Света!
Тем более что Дионис –
Из моего дворца!
ВАСИЛЬЕВ.
Спасибо, дорогой друг!
Какое счастье видеть
Благотворителя настоящего!
Отплачу добром.
Не пожалеете.
До встречи!
Васильев и Дионис уходят.
Появляется Ксения, подбегает к Лыкову.
КСЕНИЯ.
Я всё слышала, Савва!
Ты едешь в Сибирь?
ЛЫКОВ.
Да как же не ехать,
Если мне предоставлена возможность
Построить новое чудо света!
КСЕНИЯ.
Я еду с тобой! Это решено!
ЛЫКОВ.
А как же твой вельможный муж?
КСЕНИЯ.
Мой муж?..
Объелся груш!
Уходят.
Затемнение.
Четвёртая картина.
Начало июня 1838 года.
Пробыв полтора месяца в пути (а впереди - ещё два с половиной), Дионис (поющий) с Денисом Васильевым сидят на берегу речки Сысола вблизи села Кажим у костра. Вечер.
ДИОНИС (поёт ).
Меня родила, умирая, Семела.
И я умирал. И меня
В бедро своё вшил
Мой отец громовержец,
И там набирался я сил.
Потом Зевс отец воспитанье моё
Задумал продолжить у тётки.
Но та утонула в пучине.
Гермес меня спас,
Мой молочный братишка.
В долину меня перенёс
И нимфам в учение отдал…
ВАСИЛЬЕВ.
И в честь кого наш праздник будет?
ДИОНИС.
Прошу тебя, мой русский тёзка,
Мы праздник посвятим
Великому Гермесу!
Который спас меня
В последний раз!
ВАСИЛЬЕВ.
Рад твоего спасителя я славить!
ДИОНИС.
Гермес – наш общий покровитель.
Он путь наш охраняет
И путников – как мы с тобой.
ВАСИЛЬЕВ.
Степана ты забыл,
Он принесёт сейчас нам мясо.
ДИОНИС.
Отлично! Жертвуем тельца богам!
Когда-то это сделал сам Гермес,
Украв тельца у Аполлона.
ВАСИЛЬЕВ.
Какие нравы скользкие у вас!
ДИОНИС.
Гермес был бог,
А богу дозволялось
Украсть быка,-
Но не наоборот!
ВАСИЛЬЕВ.
Степан не будет воровать,
Он купит мясо у торговца.
ДИОНИС.
Конечно!
Степан же – не Гермес!
ВАСИЛЬЕВ.
Да, праздник – в честь него!
Степан же – лишь помощник.
А вот и он!
Бежит Степан с мясом на шампурах.
СТЕПАН.
Наверно, заждались?
ДИОНИС.
Огонь погас. Остались угольки.
СТЕПАН.
Они-то и нужны. Чтоб мясо не сгорело.
Степан пристраивает шампуры над углями.
ВАСИЛЬЕВ.
Пируем в честь Гермеса!
СТЕПАН.
Гермеса? Кто таков?
Васильев жестам просит Диониса повторить арию.
ДИОНИС (поёт).
Меня родила, умирая, Семела.
И я умирал, и меня
В бедро себе вшил
Мой отец громовержец,
И там набирался я сил.
Затем Зевс отец
Воспитанье моё
Задумал продолжить у тётки.
Но та утонула в пучине.
И спас тут Гермес меня,
Мой молочный братишка,
В долину меня перенёс
И нимфам в учение отдал…
Гермес – наш общий покровитель!
Он путь наш охраняет
И путников – как мы втроём.
СТЕПАН.
Готовы шашлыки!
Степан наливает вина.
ДИОНИС.
Гермесу, моему спасителю
И нашему покровителю –
Слава!
ВОЕННЫЕ.
Ура! Ура! Ура!
Выпивают и закусывают.
Вдалеке появляются местные поселянки в венках из цветов.
Они пришли на реку отмечать Праздник Святой Троицы.
ПОСЕЛЯНКИ (поют).
К нам на Троицу
Святый Дух сойди,
Святый Дух сойди,
Благодать принеси!
Благодать принеси
На село Кажим,
Чтоб сады цвели
И плоды взошли!
Погадаем веночком на суженого:
Уплывёт венок –
Так придёт жених.
А застрял венок
Да у берега –
Не видать жениха
Целый год ещё!
К нам на Троицу
Святый Дух сойди,
Святый Дух сойди,
Благодать принеси …
Дионис, увидев девушек, подходит к ним.
Они, смеясь и страшась полуобнажённого красавца, убегают за кулисы, и Дионис за ними. Там подменяется на танцующего.
Вновь выбегают поселянки, с ними – весёлый Дионис. Они танцуют плавный «берёзовый» троицкий танец, вовлекают в него Диониса.
Тот рад радёшенек.
ВАСИЛЬЕВ.
Кажется, они
Общий язык нашли.
СТЕПАН.
А кому же его искать
Как не молодым?
А на Троицу –
Так сам Бог велел!
ВАСИЛЬЕВ.
Не застрять бы здесь
С этим праздником!
СТЕПАН.
Нам же ехать,
Ваше превосходительство,
Ещё месяца два.
День – другой роли не играет.
ВАСИЛЬЕВ.
Ты, как всегда, прав, Степан.
Пусть молодёжь порезвится.
А мы пойдём по-стариковски
На постоялый двор.
(кричит Дионису).
Не потеряй головы, тёзка!
Завтра уезжаем.
Васильев и Степан уходят.
Танец тоже уплывает за кулисы.
Тем временем, мимо несётся «птица – тройка» Саввы Лыкова и княгини Ксении по дорогам России, опережая всех, чтобы построить в сибирской деревне «Новое чудо света».
КРИК ЛЫКОВА.
Как называется ваша деревня, Денис Васильевич?!
ВАСИЛЬЕВ.
Верхний Кюг, под Абаканом!
КРИК КСЕНИИ.
Счастливой Троицы, господа!
Затемнение.
Действие второе.
Пятая картина.
Начало августа. Четвёртый месяц путешествия.
Васильев и Дионис идут по сибирской деревне, уже не далеко от места назначения. На дальнем плане виден их тарантас, лошадей нет, их меняют.
ДИОНИС (поёт).
Какая здесь угрюмость в лицах.
О, почему? Пусть улыбнутся!
Пускай для радости проснутся,
Как это делает столица!
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
Мне это тоже очень жаль.
И в чём причина, я не знаю.
ДИОНИС.
Подумав, я предполагаю,
Что их постиг неурожай.
ВАСИЛЬЕВ.
Ах, как я рад, что с этих пор
Бог плодородия – в России.
Скажи, что нужно, чтоб спасти их?
ДИОНИС.
Как минимум, козлиный хор.
И нужен небольшой талант,
Чтоб спеть мне громкий дифирамб.
ВАСИЛЬЕВ.
К такому каждый двор готов –
Живёт здесь мно-о-о-жество козлов!
Выходят нарядные весёлые поселянки.
ПОСЕЛЯНКИ.
Здравствуйте, гости дорогие! Добро пожаловать на праздник Преображения Господня! Спас медовый миновал, сегодня – яблочный. Мёду отведайте, яблочек! Всё – освящённое. А то вы что-то грустные…
(угощают гостей)
ВАСИЛЬЕВ.
Ну вот,
И всё – наоборот!
Мы – неоправданно грустны,
А поселянки – веселы!
Угощаются перекрестившись.
Русское хоровое пение.
Гости слушают и подпевают.
ВАСИЛЬЕВ.
Ещё нам ехать двадцать дней.
Эх, обернуться б до дождей!
Ну вот, догулялись!
Гремит гром. Поселянки, глядя в небо, убегают.
Васильев и Дионис поспешают к тарантасу.
Затемнение.
Шестая картина.
Сибирская деревня Верхний Кюг. Начало осени.
В деревне построены гора Олимп золотого цвета и фрагмент древнегреческого храма. Хорошо видны Саяны.
Танец Диониса у Олимпа и храма, которые вызывают у него радость. Но потом он оглядывается и не видит, как ему обещали, ни менад, ни граций. В танце исчезает за кулисами.
Выходит Дионис (поющий). Грустит.
Появляются чалдонки и чалдоны – местные жители, одетые в национальные одежды, красивые, но слишком для Диониса закрытые.
Выходит Васильев в гражданском костюме.
ДИОНИС (поёт).
Денис, я рад был слышать все приветы!
Но грации … не слишком ли одеты?
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
О, Дионис, простить ты должен их:
Мы будем …
Переучивать портних!
Но это после будет, а пока
Чалдонского танцуем гопака!
Девушки пускаются в пляс.
Сибирская пляска, в которую вовлекается Дионис (подменившись).
Васильев по-хозяйски прогуливается вокруг пляшущих, затем уходит к себе в дом.
Седьмая картина.
В деревенском доме Васильевых.
Сидит Ольга за прялкой.
Выходит Васильев. Ольга радостно встречает его, обнимает.
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
Ну как ты здесь?
ОЛЬГА (поёт).
Ждала тебя, мой друг!
ВАСИЛЬЕВ.
Балы и Петербург, наверно, вспоминаешь?
ОЛЬГА.
С улыбкой и досадой иногда.
ВАСИЛЬЕВ.
Мне скажут: я тебя на скуку обрекаю,
А этот дом – в безлюдную тюрьму,
Столицу – в монастырь пустынный обращаю.
ОЛЬГА.
О нет! Я не хочу, чтоб вновь за мной
Утехи глупости стремилися толпой.
Ведь я покой люблю и скромность обожаю.
ВАСИЛЬЕВ.
В столице понял я, зачем
Тебя сюда в деревню призываю:
Огромны здания нам не нужны с тобой,
Чертог, украшенный искусною рукой,
Очаровательный, чудесный,
Не так мне нравится,
Как сельский дом наш тесный,
Но светлый и простой;
Я простоту люблю…
Боюсь далёко жить от той,
С кем жизнь делю.
ОЛЬГА.
В уютной горнице кто шепчет, кто вздыхает,
Кто стукнет, заскрипит,
На цыпочках ступает…
ВАСИЛЬЕВ.
Я вижу, слышу, знаю всё –
И сердце оттого спокойнее моё.
Чего ещё желать к блаженству в дополненье?..
Во вкусе аглицком, простом
Я рощу насажу, она окружит дом,
Пустыню оживит,
Даст пищу размышленью…
О брате …
Жертвой пал безумного ученья!..
ОЛЬГА.
Вдоль рощи пусть бежит, струится ручеёк;
Там ивы гибкие беседкою сплетутся,
Берёзы над скамьёй, развесившись, нагнутся…
ВАСИЛЬЕВ.
Там тёмный мшистый грот,
Там светленький лужок
И даже огород приманит нас с тобою,
Такой живой своею скромной красотою.
ОЛЬГА.
Бог с ними, с благами роскошных гордецов:
Им – мир и блеск мирской,
Нам – угол и любовь.
ВАСИЛЬЕВ.
Друзья, товарищи трудов моих смиренных –
Кто будут? Жители села с простым умом;
Да вот Дионис – грек,
Женю я здесь его!
На кухне проболтался,
Ему же не сказал пока…
Он честен, прост и добр…
Он настоящий бог!
Ум стоит остроты; в неведенье своём
Они мудрее всех людей высокомерных,
Которых называть опасно … Замолчу!
ОЛЬГА.
Гулять по рощам будем и горам,
Куда глаза глядят…
Но только – всё со мною,
Не разлучаяся, рука с рукою…
ВАСИЛЬЕВ.
Найдём красивый вид;
Мы, восхищаясь им,
Приостановимся и взоры усладим,
И сердце сладкими наполнится мечтами…
ОЛЬГА.
Спокойны, счастливы. Деревню переходим,
Но мимо хижины убогой не проходим.
Там скорбь безмолвную ты в рубище найдёшь.
Ты всем несчастным друг,
Ты помощь им даёшь.
ВАСИЛЬЕВ.
И жаркая слеза из глаз твоих катится.
Так дни проводишь ты,
С трудами чередой…
ОЛЬГА.
Там щедрою рукой
Даришь приданое невесте молодой.
Там старца дряхлого ты годы уважаешь –
Почётную скамью на свадьбе уступаешь…
ВАСИЛЬЕВ.
В красивом платье, но
Без вычурных чудес
Ты всем являешься посланницей небес…
Так в радостях любви
Мы дней не замечаем,
Так жизнь летящую
В блаженство обращаем…
ОЛЬГА.
Но я пойду, мой друг.
На кухне суету
Ты возмутил своею свадьбой странной.
(Васильев встревоженно смотрит на Ольгу)
Нет-нет, не думай, нет –
Прекрасной и желанной!
Ольга уходит.
Васильев, перекрестившись на икону, подходит к окну, открывает его и кричит
ВАСИЛЬЕВ.
Дионис, дорогой, зайди-ка в дом!
Дионис (поющий) заходит к Васильеву в дом.
ВАСИЛЬЕВ.
Ну как тебе моя деревня, Дионис?
ДИОНИС (поёт).
Ты плохо представляешь, тёзка,
Кого ты пригласил к себе!
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
А что такое?
ДИОНИС.
Я доставляю людям мира
Такую радость,
Не сравнить ни с чем.
Ведь эта радость проникает в сердце
Любому, независимо от чаяний,
Характера, пристрастий, дел и чувств.
Другие боги
Вызывают страх,
Желание людей
Умилостивить бога!
Моя ж для всех всегда весёлая дорога
По жизни с урожаем хоть куда
С плодами в виде хлеба и вина!
Что может быть прекрасней для людей?
Мне только позавидует злодей.
ВАСИЛЬЕВ.
Ну, здесь злодеев нет, мой дорогой.
Поэтому живи спокойно, пой
И радуй нас своим благословеньем
На труд и урожай.
Мне лучше друга нет,
Чем тот, который всем
Несёт восторга свет!
ДИОНИС.
Скажу тебе, Денис, ещё нигде
Я не был счастлив так,
Как здесь, в Сибири. Всё
Пришлось мне по сердцу,
Как будто я нашёл чудеснейшую дверь
В какой-то дивный мир…
И плодородная земля
Дала прекрасный урожай…
Пойдём, Денис, начнём же пир!
ВАСИЛЬЕВ.
Пойдём, родной, мы - тёзки, мы – друзья!
Твоим восторгам радуюсь и я!..
(На выходе из дома, пропустив вперёд Диониса)
… Я на глазах у царственных Саян
Ему невесту должен выбрать сам!..
Выходят из дома.
Дионис подменяется на танцующего.
Восьмая картина.
Дионис с чалдонками затевает весёлый танец.
Среди пляшущих чалдонок появляется Люба. Она внимательно и восторженно оглядывает греческого молодого бога.
Выходит и Ксения.
ЛЮБА (поёт).
Какой красавец!
Кто же это? –
Как барин, носит эполеты?
КСЕНИЯ (поёт).
Ах, девушки,
Вам привезён сюрприз!
ПОСЕЛЯНКА (поёт).
Неужто, он – барон или маркиз?!
КСЕНИЯ.
Не догадаетесь, красавицы - чалдонки.
ЛЮБА.
Он так красив!
А голос – чудо-звонкий!
Он всю меня …
Околдовал!
КСЕНИЯ.
В столице, было, целый бал
Собой затмил.
ЛЮБА.
Я понимаю.
Смотрю и – таю, таю, таю!..
Васильев, внимательно оглядывая своих поселянок, подходит к Любе.
ВАСИЛЬЕВ.
… А если я тебя посватаю ему?
Пойдёшь ли?..
ЛЮБА.
Боже мой!
Границ не будет
Счастью моему!
ВАСИЛЬЕВ.
Замётано, Любаша. Я пойду
Про это гостю нашему
шепну…
Васильев подходит к Дионису. Они шепчутся.
ЛЮБА.
А как зовут его?
КСЕНИЯ.
Дионис. Он же – грек.
ЛЮБА.
Денисом будет.
С греком – ведь не грех?
(показывает на храм)
У них – такое чудное искусство,
А уж во мне какое вызвал чувство!
КСЕНИЯ.
Он – бог и урожая, и любви
Между работающими на земле людьми.
ПОДРУЖКА.
А кто работать будет в доме вашем?!
ЛЮБА.
Сосед поможет обработать пашню.
Никак не управляет женским счастьем
Не мужем обработанный участок!
Любу окружают родители её, подружки и другие поселяне.
Появляются Васильев со Степаном. Они нарядны и торжественны.
ВАСИЛЬЕВ (поёт).
Мы с Дионисом с Питера – на «ты».
А к вам мы со Степаном –
Как сваты!
(к родителям Любы)
Не прячь товар
Ни мать и ни отец,
Когда к вам обращается купец!
«Хозяева товара» выходят с подносом, на котором две рюмки «имбирной».
Васильев и Степан с поклоном выпивают.
Неожиданно для всех Дионис поёт Любе народную песню «Когда б имел златые горы…»
ДИОНИС (поёт).
Когда б имел златые горы
И реки, полные вина,
Всё отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна!..
Дионис берёт Любу за руку.
Они подходят к родителям Любы, те благословляют их иконой.
Затем молодые поворачиваются к Олимпу.
Оттуда раздаётся громовый голос Зевса, отца Диониса.
ЗЕВС (поёт).
Я громовержцем был всегда.
А нежность испытал лишь к сыну Дионису.
Когда он немощным младенцем умирал,
То я к отчаянью был близок.
И я рассёк тогда своё могучее бедро.
Сыночка тело, хилое, больное,
Зашил в себя.
И вырастил его
Как божество, прекрасное, живое!
Настал момент, мой сын,
Тебя благословить,
Чтоб ты без толку не глядел
Всегда назад,
А продолжал свою,
Начав с Олимпа, нить
Ватагою лихих
Дионисят!
ОТЕЦ ЛЮБЫ (поёт).
Он вроде бы уже немного пьяный.
Его с Олимпа надо – на Саяны!
(показывает на Саяны)
Тем не менее, все кланяются на Олимп.
Все грянули «Когда б имел златые горы…»
Поселяне выносят стол и накрывают его для свадебного пира.
Во время хора Дионис поющий подменяетя на танцующего.
Дионис выводит из толпы Любу и начинает её «обтанцовывать».
Любовный танец Диониса вокруг Любы к восторгу поселян.
Начинается подготовка к свадебному пиру. Выносится большой стол. Степан весело и твёрдо отдаёт команды жестами, что и куда ставить на свадебном столе.
Ксения тревожно осматривается вокруг в поисках Лыкова и нигде его не находит.
Звучит торжественная мелодия.
Во всём параде выходят Великий князь и его свита. В свите – Эдуард и генерал Ренигсен.
(Дионис вновь подменяется на поющего)
Эдуард удивлён, видя здесь жену.
ЭДУАРД.
Какой чудесный сюрприз!
КСЕНИЯ.
Я была уверена, что тебе понравится такая встреча.
Все склоняются перед Великим князем.
Выходит запыхавшийся Васильев.
С удивлением и удовольствием видит Ренигсена. Тот ему делает приветственный жест.
ВАСИЛЬЕВ.
Ваше высочество, добро пожаловать в мои владения!
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Господин Васильев, вообще-то я не в гости.
Я осуществляю инспекцию Сибири
Как части Империи.
Мой первый вопрос к вам:
Как живут здесь ваши люди: достаток, настроение?..
(оглядывается, видит Олимп и часть греческого храма)
Простите, а это что у вас?
ВАСИЛЬЕВ.
Гора Олимп и храм плодородия в честь Диониса.
Скоро вы и его самого увидите.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Простите, я не понял:
Кого я увижу?
ВАСИЛЬЕВ.
Диониса, молодого бога.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Я понял свою ошибку! (свите)
Как можно сомневаться
В благополучии этих людей,
Если у них в деревне выстроен золотой Олимп!
И даже присутствует кое-кто из греческих богов!
ВАСИЛЬЕВ.
К тому же, Ваше высочество, вы попали прямо на свадьбу!
Женится на нашей поселянке никто иной
Как Дионис!
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Поразительно!
По-моему, здесь не хватает только шампанского!
Эдуард, у нас осталось шампанское?
ЭДУАРД.
Я узнаю у маркитантки, но думаю, есть.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Тащи!
Пользуясь паузой, Васильев и Ренигсен дружески обнимаются.
РЕНИГСЕН.
Я здесь в роли штурмана. Меня Великий князь попросил как старого штабного волка проложить маршрут от Петербурга сюда к тебе.
ВАСИЛЬЕВ.
Как же ты расстался с комфортом?
РЕНИГСЕН.
Скажу тебе по секрету, это я ему посоветовал ехать в Сибири именно сюда. Мне было очень интересно, как ты здесь живёшь, в этих диких палестинах. И – потрясён!
ВАСИЛЬЕВ.
Надеюсь, в хорошем смысле?
РЕНИГСЕН.
Я знал, что ты – оригинал. Но чтобы до такой степени! Но может быть, ты и прав. Я сам иногда жалею, что мы не часть Древней Греции, а потом и Великой Римской империи. Было бы красиво!
ВАСИЛЬЕВ (наливает две рюмки).
Попробуй-ка мою имбирную (выпивают).
РЕНИГСЕН.
Отлично! Сразу фронт вспомнился.
ВАСИЛЬЕВ.
Именно! Греки или римляне тебе такого бы не предложили.
РЕНИГСЕН.
Да уж, у них дальше фалернского дело не идёт.
ВАСИЛЬЕВ.
Однако, свадьба! Сядем за стол (садятся).
Тем временем, начинается Сибирская пляска, в начале которой все поселяне выпивают «имбирную» за молодых.
ДИОНИС (поёт).
Конечно, мне приятны все приветы!
Но девушки - … не слишком ли одеты?
Услышав это, Васильев жестами отправляет часть поселянок за кулисы переодеваться. Они убегают.
Следует танец, стилизованный под древнегреческий.
Появляются поселянки, переодевшиеся в хитоны.
Все танцуют вместе с Дионисом.
Великий князь выпивает «имбирной» и, видя происходящее, вдруг уходит.
Эдуард приносит шампанское.
ВАСИЛЬЕВ (Ренигсену).
Помнишь, Париж 14-го? Ты входил со штабом армии генерала Дибича. Ах, какая была красота!
РЕНИГСЕН.
Ага, входим на Монмартр … А ты уже там со своим гусарским полком. Мы с тобой тогда только полковников получили. Захожу в кафе на Монмартре, а там уже ты… переучиваешь французов!
ВАСИЛЬЕВ.
Мои казачки вошли в кафе и кричат хозяину: «Быстро!..
РЕНИГСЕН.
Да, да, мы с генералом Дибичем пришли туда через пару дней, смотрю, а кафе уже называется «Бистро!» Вот как понравилось!
ВАСИЛЬЕВ (запевает).
«Я люблю кровавый бой,
Я рождён для службы царской.
Сабля, водка, конь гусарский,
С вами век мне золотой!
За тебя до чёрта рад,
Наша матушка Россия!
Пусть французишки гнилые
К нам пожалуют назад!
РЕНИГСЕН и СТЕПАН (подпевают).
Станем, братцы, вечно жить
Вкруг огней под шалашами,
Днём – рубиться молодцами,
Вечером – горилку пить!
О, как глупо смерть встречать
На постели господином,
Ждать конца под балдахином
И всечасно умирать.
То ли дело, средь мечей –
Там о славе лишь мечтаешь,
Смерти в когти попадаешь,
И не думая о ней!..»
Выходит Великий князь, одетый в древнегреческую тогу.
Садится за стол.
Ксения подсаживается к Великому князю.
КСЕНИЯ.
Я удивлена, Ваше высочество!
Никак не угадаю, кто вы в этой тоге?
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
О, это очень просто!
Ведь я пифагореец.
Есть повод проявить себя воочию.
ЭДУАРД.
Ваше высочество!
Разрешите наш спор с княгиней.
На юбилейном балу в Петербурге
Вы посмотрели на платье моей жены
И что-то стали говорить
Великой княгине.
Вы ей рекомендовали фасон?
Великий князь хохочет.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Мой Бог! Не думал, что вы так ко мне относитесь!.. Великая княгиня беременна, и я хочу, чтобы и ребёнок, и она были максимально здоровы. Я использую для укрепления этого процесса пифагорову нумерологию. Я решил ехать с инспекцией, но куда? Я взял 274, количество дней созревания плода, умножил на мироправящее число 7, усилил полярным числом 2, то есть удвоил и прибавил совершеннейшее из чисел – тройку. Получилось расстояние от Петербурга до Кюга – ровно 3839 вёрст. Об этом я и говорил моей беременной жене, что еду именно сюда!
КСЕНИЯ (Эдуарду).
Ну, вот видишь!
ЭДУАРД.
А посматривали на мою жену!
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
А на кого ж мне ещё посматривать, если они с Великой княгиней – самые красивые женщины на балу?!
КСЕНИЯ.
Господин великий Пифагор!
Скажите мне что-нибудь мудрое…
Например, как стать счастливой?
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Это самое простое! Пифагор говорил: «Не гоняйся за счастьем – оно всегда находится в тебе самом!
Ксения задумчиво оглядывается кругом, ища Лыкова и не находя его.
Великий князь встаёт из-за стола и подходит к Васильеву.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ (поёт, показывая на Олимп).
Мне это совершенно невдомёк –
Сложить Олимп за столь короткий срок!
Ведь это выше сил обычных будет.
Неужто так могучи ваши люди?
ВАСИЛЬЕВ (поёт, активно жестикулируя).
Под чарами сибирских «муз и граций»
Они свели на нет… всю гравитацию
И камни, чтоб тащить, во много тонн
Рубили с гор на сказочный поддон –
Нарушив притяжения закон,
Он словно делал пух из этих тонн!
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
О, я смотрю, у вас тут глупых нет!
ВАСИЛЬЕВ.
У нас тут что ни дед – то Архимед!
Хор вновь грянул «Когда б имел златые горы…»
Ксения, тревожно оглядываясь, убегает.
Затемнение.
Девятая картина.
Глухой сибирский лес. Видны Саяны.
Савва Лыков, в простой рубахе, заросший, устраивает себе землянку, тащит бревно, кладёт его, копает лопатой землю…
ЛЫКОВ (поёт).
Жизнь моя разливалась великой рекой,
По которой сплавлял я на баржах зерно.
Но купеческий честный доход золотой
Мне раздать до конца суждено.
На наших от старых обрядов скрижалях
Есть истины праведный знак.
По этому Божьему знаку не жаль мне
Стать бедным, как старый батрак.
Я богатства свои раздарю на дела,
От которых наш мир, словно образ святой,
Пусть наполнится светом добра и тепла
И оттает уставшей душой.
На наших от старых обрядов скрижалях
Есть истины праведный знак.
По этому Божьему знаку не жаль мне
Стать бедным, как старый батрак.
Выбегает Ксения, бросается к нему.
КСЕНИЯ (поёт).
О, Господи! Нашла, нашла, нашла!
Какая здесь высокая трава!
Зачем ты здесь?
Там свадьба, там веселье.
ЛЫКОВ (поёт).
Закончил я своё земное назначенье
И стал отшельником.
Саяны мне как раз,
Чтоб выполнить моей судьбы наказ:
Раздать всё и уйти из мира.
КСЕНИЯ.
Как же я?
ЛЫКОВ.
Ведь у тебя прекрасная семья.
Свой грех ты искупишь
Молитвой и страданьем…
Недолгим. Петербург тебя излечит
Радостными днями …
КСЕНИЯ.
А ночи как?
ЛЫКОВ.
Слезами покаянья
Ты душу исцелишь.
А лучше
Себе ты сможешь враз помочь,
Когда родишь сыночка
Или дочь.
Ступай же, Ксения, тебя
Ждут люди и … твоя семья!
Отворачивается от неё и продолжает свою отшельническую работу.
Ксения уходит.
Затемнение.
Десятая картина.
В деревне суетятся люди, готовят отъезд Великого князя.
Эдуард жестами отдаёт команды.
Выходит задумчивая Ксения. Подходит к Эдуарду. Он обнимает её.
ЭДУАРД (поёт).
О, добрая жена, душа моя, товарищ!
Любить всю жизнь мне суждено
Твой взгляд искристый.
Дороже он мне всех мирских пожарищ.
О, что там подвиг жён
Безумцев-декабристов!
Дела мирские – сущие гроши
В сравненье с драгоценностью души!
Домой, скорей домой,
И дома
Теперь мы будем счастливы с тобой!
Выходят Великий князь и Васильев – оба в форме.
Рядом – Ренигсен, Эдуард, свита.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ.
Спасибо, Денис Васильевич, за тёплый и очень интересный приём. Я долго буду вспоминать вашу изысканную выдумку. Прощайте, и всего вам доброго! (пожимает ему руку) Эдуард, у нас всё готово?
ЭДУАРД,
Так точно, Ваше высочество! Можно отправляться.
Великий князь, кивнув Васильеву, уходит.
Ренигсен обнимается с Васильевым на прощанье.
ЭДУАРД (Ксении).
Как я рад, моя дорогая жена, что ты устроила мне такой приятный сюрприз, приехав сюда! Обратный путь проделаем вдвоём. Я грусть твою развею, уверяю.
Уходят.
Выходят проводить гостей все поселяне.
С ними - Дионис и Люба.
Вдруг Великий князь возвращается.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ (поёт).
Россия – матушка прошла
И беды, и раздоры,
Не позавидуешь
Прошедшему её.
Но породнились вдруг в Сибири
Эти горы (показывает на Саяны и Олимп),
И что теперь её
За свадьбой этой ждёт?
У греческих богов
Мы черпать силы будем,
Наш труд и урожай
Они благословят.
И в двадцать первый век
Шагнут с размаху люди,
А что там и почём –
Мой не осилит взгляд.
Вдруг золотой Олимп пошатнулся.
Все люди протянули к нему руки, чтобы поддержать.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ (продолжает).
От пиршества богов
Олимп вильнёт, как пьяный.
Поддержат пусть с боков
Сибирские Саяны!..
Россия никогда
Не сбавит шаг и лёт.
Сибирью навсегда
Россия прирастёт!
Все подхватывают эту арию.
Выходит Фантазёр.
ФАНТАЗЁР.
«Если к правде святой
Мир дороги найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!»
Дорогие наши современные
Геркулесы и Ариадны,
Таланты и грации,
Авроры и Елены прекрасные,
Ники и Александры!
Будьте счастливы!
Поклон.
